– Согрелась? – интимно прозвучало над ухом. Девушка подумала, что поверни она сейчас голову, и их губы встретятся. Но она пока была не готова к переходу отношений на другие рельсы.
– А что с Ярославой? – спросила она, не глядя на него.
– Хорошая женщина, только несчастная. Муж бросил. Пытается ему отомстить. Бедная. Мучается, страдает. Мальчик хороший у неё.
– Вы с ней встречаетесь? – почему-то перешла на вы. Наверно, жалость к женщине ей не понравилась. – Сын всё видит. Как она может?
– Юношеский максимализм. – в голосе Рафика звучала улыбка. – Я мужа её знаю. Бывшего. Она хотела, чтобы муж её приревновал ко мне.
– Понятно, – Марина подумала, что он так и не ответил ей на вопрос о том, встречаются ли они. – Я пить хочу. Отвези меня домой. – она скинула ему на руки плед и взялась за ручку машины.
Рафик не стал возражать. Сложил аккуратно плед, подал Марине: «Вдруг прохладно в машине будет», сел за руль, завёл машину… Только поехали они не в сторону города, а наоборот, туда, где темнел лес.
7. Глава 38. Глоток воды
Осенний дождь ловлю губами,
А он в ответ звенит стеклянно.
Уже вовсю сентябрь на БАМе –
И дождь, и ветер, и туманы.
Тамара Шульга
«Стыковка» Москва 1984
Ночь шагала семимильными шагами. Вот уже во тьме была видна только часть дороги, освящённая фарами. Слева и справа сплошной тёмной стеной стоял лес. Его искромсанный край угадывался на фоне тёмного пока ещё звёздного неба.
В машине было тепло. Из магнитофона рвались и разрывали в клочья сердце Марины слова:
Ветер, ветер, ветер-бродяга
Без следа развеет этот горький дым.
Пеплом, пеплом станет бумага,
Пеплом твоим и моим![1]
К печали подмешивался страх и недоверие. Девушка сложила руки ладонями вниз под бёдра, выпрямилась как натянутая струна. «Куда везёт? Что ему надо? Опять вляпалась? Всё, если выберусь живая и невредимая, больше ни одному мужчине не буду доверять. Лучше быть одной», – вспомнились строчки Омара Хайяма из письма Андрея. Андрей, за что? – сердце в очередной раз болезненно сжалось. Тогда, когда они расстались, ей хотелось умереть. Лечь и не встать, заснуть и не проснуться. Но сейчас, хоть душа и кровоточила, желание жить было велико.
Девушка не спрашивала, куда они едут. Она старалась уговорить себя, что если бы Рафик хотел, то у него была уже масса возможностей. «А если он тогда НЕ хотел?» – последовал контрвопрос от подсознания. Что он мог хотеть или не хотеть – она не выясняла для себя.