Братьев у меня не больше, чем отцов. Но вот он, стоит здесь, хмуро разглядывает из-под густых чёрных бровей. Я откуда-то знала, что бояться его не стоит, ведь Радвин всегда на моей стороне. В отличие от папеньки.
От прохладного воздуха мёрзли пальцы. Сбоку трещал огонь в камине, но тепла не хватало на большую комнату. Каша из воспоминаний медленно переваривалась, пока я моргала и пыталась понять, что же произошло. Дебет с кредитом не сходился: два плюс два равно четверг. Я понятия не имела, где нахожусь — и одновременно знала это так же хорошо, как число пальцев на ногах. Дом, милый дом. Родовое гнездо Вилфортов, поместье «Голубые холмы».
Первый страх вспыхнул и тут же рассеялся. Если я и сошла с ума, то это хотя бы что-то интересное, а не банальные голоса в голове.
Звук тяжёлых шагов вызвал массу эмоций. Первая из них — желание, чтобы этот человек прошёл мимо двери, дальше по коридору, пока не окажется на лестнице. И если он с этой лестницы случайно упадёт, горевать не стану.
Отец, не подозревая о том, в какое мысленное путешествие его отправили, вернулся в комнату. Седина отливала сталью в дневном свете, глубокие морщины превратили лицо старого герцога в маску презрения. На весь мир он смотрел так, будто тот невыносимо смердел — и мы с братом не были исключением. Радвин хотя бы мог продвинуться по службе, а я имела наглость родиться девчонкой. Только и пользы, что замуж выдать поудачнее.
— Айрис, — сказал он жёстко, глядя куда-то над моей головой, — твоя безалаберность перешла все мыслимые пределы. Разве я не велел оставить эти глупые эксперименты?
Голос хлестал плетью. Его излюбленная манера: задавать вопросы, ответ на которые он и так знает. Просто чтобы заставить человека почувствовать себя ещё хуже. Айрис Вилфорт, что теперь была частью меня, всегда хотела устроить бунт, но боялась отца до тряских коленей. И отголосок этого страха жил где-то во мне, противный, как заноза под ногтем.
— Возможно, — сказала я. Занозы стоит удалять, а не загонять ещё глубже. — Не припоминаю точно. Можете повторить весь текст дословно?
Радвин пошевелился. Для кого другого такое лёгкое изменение в лице означало бы намёк на удивление. Для него — было выражением крайнего шока. Отец вдруг подошёл ближе. Я невольно схватилась за одеяло и потянула наверх.