- Могу. Сейчас особенно, поэтому не будем рисковать вами, Арсений Леонидович. Прощайте.
И просто иду мимо, полностью игнорируя призыв к спариванию в карих глазах напротив. Равнодушие женщины и холодный взгляд убивают настрой даже у мужиков с крепкой психикой или, как говорит наша Булочка, превращает их яйца в рогалики.
Его «я готов рискнуть» и обхват моей талии происходят одновременно. Теряюсь от такого напора и заодно теряю контроль шпилек по плитке, уже покрытой тонкой коркой льда с водой. Нога едет в сторону, но меня не роняют, а только крепче вжимают в мужской бок, обдавая тёплым дыханием подмёрзшие ухо и щеку.
Внутри все чувства разом замирают, а потом также все разом пускаются вскачь, взвинчивая адреналин далеко выше нормы. Вот же паскудство! Что-то в этом Марселове есть такого притягательного лично для меня, что не даст мне теперь спокойно спать по ночам, покуда я не разберусь.
- Испугалась? – тихо, с лёгкой хрипотцой в голосе интересуется мой спаситель.
Да, испугалась, что предложу поехать к нему домой прямиком с этого крылечка. Я-то не такая! Надо хоть в ресторан сначала с ним сходить и заодно нажраться там мяса.
- Нет. Падать и снова подниматься меня ещё до года родители научили.
Нахожу в себе центр равновесия и собираюсь отстраниться от мужчины.
- Не так быстро, – припечатывает Арсений, и сильные руки плотно держат меня подле его.
Приходится немного повернуть голову и всё-таки посмотреть в эти нахальные глаза, когда между нами расстояние не больше спичечного коробка.
И меня кроет и цепляет их выражение, вызывая томление в теле и лёгкую дрожь в ногах, а ещё покалывание в губах, когда взгляд Арсения опускается на них. Едва сдерживаю желание облизнуть пересохшие губы, напоминая себе, что там вполне достаточно масла, которое я нанесла перед уходом.
И уверена, что наши гляделки закончились бы бурным поцелуем, плавно перетекающим в столь же яркий секс до самого утра, но …
В трёх метрах от клиники на перекрёстке раздаётся душераздирающий визг тормозов и характерный звук ломающегося железа.
- Вот блять, – срывается с губ Марселова, вырывая нас обоих из стазиса.
Я отпускаю мужское плечо, за которое поймалась ещё в момент падения, и стряхиваю с него воображаемые пылинки и реальные снежинки.
- Спасибо за помощь, Арсений Леонидович, – возвращаю в тон побольше холода и покоя, но выходит, естественно, коряво.