— Что… ты такое? — выдавил он.
Сил отвечать не было. Выдернув руку,
я отступила на шаг. А следом развернулась и юркнула в проход.
Следом за мной проскользнула серая тень. А через пару мгновений всё
погрузилось в темноту.
Страшный мужчина остался снаружи,
даже не попытавшись снова меня схватить.
Стоило проходу закрыться, я замерла
на месте. Отчасти потому, что в кромешной темноте было совершенно
не видно, куда идти. Отчасти – потому, что после забега и этого
необъяснимого приступа жестокой боли, силы напрочь меня
покинули.
Бросив папку на каменный пол, я села
сверху, обхватила голову руками и завыла в голос.
Плакать я не любила. И старалась
избегать этого всеми возможными способами. Но сейчас-то меня никто
не видел. Сейчас было можно?
И я плакала. Рыдала навзрыд,
откинувшись спиной на каменную стену.
Прежде всего я оплакивала смерть тёти
Августы. После гибели мамы она осталась моим единственным близким
человеком. Отца я никогда не знала. Впрочем, в нашей семье это было
нормой. У тёти тоже не было постоянных мужчин. Как и у бабушки, по
рассказам всё той же Августы.
Около тринадцати лет назад тётя взяла
меня к себе, и с тех пор воспитывала как могла. Получалось не
всегда хорошо, но она старалась. Да, учила всякой ерунде, вроде
демонологии. Да, иногда кормила сырыми сосисками. Но зато искренне
любила и заботилась.
И звонок, отвлекший от работы,
сначала показался каким-то розыгрышем. В каком смысле, тёти не
стало? Что значит, сердечный приступ? Ей ведь даже сорока лет не
было!
А потом – срочный билет на автобус до
городка, где я выросла. Похороны. Скупые соболезнования. И люди
вокруг. Не станешь же плакать при посторонних – я и терпела.
Думала, поплачу уже дома, когда соседка по квартире уйдёт на
работу…
А потом это нелепое перемещение в
другой мир. За что? Почему я? И как мне теперь с этим разбираться?
Как же хочется свернуться калачиком, сложить лапки, и пусть за меня
проблемы решает кто-нибудь взрослый и сильный. Пожалуйста!
На этих мыслях мне на колени,
раздвигая локти мощным телом, втиснулся Азазель. Громко мурча,
устроился поудобнее и принялся перебирать лапами. Когти впивались в
ноги, но прогонять мохнатого товарища я бы и не подумала. В конце
концов, в этой передряге мы оказались вместе. Наверняка, ему тоже
было нелегко.