"Что это?" – испуганный женский вопль в голове.
"Вот мне тоже уже интересно, что это? Тело моё, а я пальцем пошевелить не могу..."
"Как это?"
"В голове постоянно бабские вопли..."
"Не бабские! А женские!"
"Да веришь? Мне как-то глубоко насрать!"
"Хам!"
"Ещё и моим телом управляют помимо моей воли..."
"То есть как – твоим? А моё где?"
"Хороший вопрос..."
"Я умерла? Я не хочу умирать!"
"Прекращай истерить. Ты или мой бред, или хз что, но я не в лучшем положении. И всё это даже неважно... лучше прекрати истерики и прислушайся к тому, что здесь говорят..."
***
– Ну что же, пора уже и ходить потихоньку, – внимательно наблюдая за реакцией пациента, "порадовал" врач.
– Я хотела бы увидеть папу...
– Ну, и позвони ему, это раз. А второе, – Юле показалось, что в глазах врача промелькнуло тщательно скрываемое понимание происходящего, смешанное с ликованием, – если у тебя проблемы с ориентацией, не стоит их афишировать...
– Извините... – растерялась Юля, не зная, что и сказать на подобное.
В ответ мелькнула пола халата за закрывающейся дверью.
"Мне показалось, или он обо всём знает, но его это устраивает, и он молчит?" – мысленно спросила Юля.
"Не знаю... кажется, я скоро исчезну... я словно растворяюсь... но я не хочу..."
"Эээ... не смей! Что я буду делать в тебе? Я не умею так жить!"
"Я не понимаю, что со мной... с нами..."
Осторожно Юля немного приподнялась. Волной накатила слабость, и мир закружился, но вскоре удалось даже встать на ноги и неверной походкой добрести до окна. Территория клиники оказалась на удивление просторной и ухоженной. Перед зданием располагался довольно уютный скверик, резкие тени от причудливо подстриженных кустиков и деревьев падали на сырые после ночного дождя дорожки. Открыв ведущую на террасу стеклянную дверь, она ощутила дуновение свежего ветерка. Слабость ещё давала о себе знать: довольно сложно было сфокусироваться. Однако в отдалении, между деревьев, что-то привлекло её внимание. Присмотревшись, Юля увидела – не просто ограждение, а именно высокую, неприступную стену с вьющейся поверху спиралью колючей проволоки.
"Это что, изолятор элитной тюрьмы?" – по привычке обратилась она к внутреннему голосу. Но ответом послужила тишина.
Весь следующий день Юля пыталась докричаться до неведомого собеседника, но ответа так и не последовало. И ей стало страшно. Впервые в жизни настолько страшно. Она поняла, что, выйдя из больницы, не знает, куда идти, и что делать. Она даже не знает теперь своего имени... то есть, имени того, кем стала. Да и в целом возникли сомнения в том, что отсюда удастся выйти не вперёд ногами.