— Ой, не душни! — он закатывает глаза. — Одна женщина надоедает. Ты бы знал, если бы хоть раз был женат.
— Тогда разведись. Ты омерзителен, Миша.
— Ну нет, я люблю Алёнку и девочек. Просто если даже обожаешь мороженое, ты не будешь есть его ежедневно. Мне нужно как-то снимать стресс.
— Интересно, что за стресс такой? — смеюсь. — Где анализы Гришиной?
— Кого?
— Она первая, кого я тебе доверил. Но не зря следил, ты нихуя не можешь справиться сам.
— Ну ладно тебе, братиш. Ну ошибся, бывает.
— Ты постоянно ошибаешься. А мне краснеть перед пациентами, — подхожу ближе, с трудом держу себя в руках, — ты уже не тот мелкий несчастный сирота, Миша. Повзрослей уже! Анализы нужны мне через полчаса. И плевать, где ты их возьмешь!
Ухожу, хлопнув дверью. Вот же заноза в заднице.
Родители Миши погибли, когда ему было пять. С тех пор он живет с нами. Мой отец — его родной дядя и опекун.
В девятнадцать он женился, настрогал детей, а потом понял, что не готов. Но разводиться не спешит. И я догадываюсь, почему.
Возвращаюсь в кабинет. Закуриваю.
Миша явно нацелился на компанию. И вводные у него куда лучше, чем у меня. Жена, две дочки. Отец в нём души не чает. Кузен отлично умеет пускать пыль в глаза.
Но на самом деле он лентяй и бабник. Изменяет жене с первого же года совместной жизни. Какая мерзость!
— Жень! — мои мысли прерывает вошедший юрист.
— Да, Лёх, может, хоть ты меня порадуешь?
— А что, родственник твой бездельничает опять? — смеется мужчина.
— Да пиздец. Иначе тут не скажешь. Что у тебя?
— Я назначил тебе на сегодня встречу с ректором универа, в котором учится твоя юная невеста. Договор ваш я обработал, заверил и убрал к себе.
— Хорошо.
— Ты чего такой задумчивый? Думаешь о девушке, что теперь постоянно будет попадаться тебе на глаза?
Угу. И которую я уже чуть два раза не поцеловал. Молчу уж, что от вида её упругой задницы в шортах мой член весь вечер стоял колом. А нежный персиковый аромат, исходящий от мягких волос, так и хотелось вдыхать без остановки.
Вздыхаю.
— Всё настолько плохо? — спрашивает Лёха.
— Думал, что помогаю девушке в беде. А чем сам теперь лучше её мудака бывшего? В присутствии Аси меня посещают такие мысли, что хоть вешайся...
— Понимаю. Ты ж мужик, — пожимает плечами юрист.
— Я должен оберегать её. Помочь встать на ноги...
— А она сама-то что?