И как я ни старался вызвать в своей душе ненависть к "сучке Мельника", любопытство заняло в ней все главные позиции.
Ждать пришлось долго.
Далеко за полночь, когда Степка уже поднялся наверх к Эльке в комнату, сделав себе крепкий чай, чтобы протрезветь, я занял место в крайнем кресле в гостиной, надежно скрытом от глаз в тени длинной шторы. И, кажется, успел задремать.
Разбудил меня еле слышный скрип половиц на лестнице. Я даже мог бы сказать, какая именно ступенька его издала! И это совершенно точно был не Кот - тот обычно топочет так, что со двора слышно.
Девчонка пролетела мимо меня на цыпочках, словно ветер. И да, несмотря на ненависть ко всему, что связано с Мельниковым, я испытал что-то похожее на восхищение. Много ли я знал женщин, готовых бежать к любимому мужу через достаточно обширный участок леса без нормальной дороги, ночью, в одиночестве? Ни одной.
Смелая. Отчаянная. Но дура.
Я еще сидел, когда она, пошарив по карманам курток, висящих на прихожан, нашла ключи от машины.
Хитрая зараза! Надо же запомнила, что и где лежит... А Степке завтра надо не забыть настучать по шее за то, что бросил их там.
А когда открылся первый замок, пришлось начать действовать.
Со вторым она провозилась немного дольше.
Мне показалось, что она даже успела пискнуть от восторга, когда распахивала дверь. Свобода была так близка. Но в следующее мгновение я уже держал ее в своих руках.
- Куда? - это единственное, что смог придумать ошарашенный мозг.
А в темноте она уже не была женой Мельника. Нет, была, конечно, но моему телу уже было на это плевать! Оно не желало ощущать ее, как нечто отвратительное и гадкое, сродни мужу, оно желало ощущать ее просто женщиной...
Сладко пахнущей Элькиным шампунем, смешанным с собственным нежным ароматом - таким тонким, что мне пришлось, как собаке вжаться носом в кожу ее шеи, чтобы прочувствовать его, чтобы его понять.
И это было ошибкой. Потому что какой уж тут контроль, когда ночь, когда в руках женщина, когда я полупьян, когда она, зараза, пыталась сбежать! При том, что я ей это запретил! А я ненавижу, когда что-то делают вопреки моему приказу!
Вжимаю ее в стену рядом с распахнутой дверью, обхватываю ладонями лицо. Смотрю в огромные блестящие глаза. Ты посмотри, не рыдает, не трясется от страха, хотя ведь обычно люди на мою ярость реагируют вполне определенным образом! И, кстати, эта реакция вполне оправдана - я, действительно, могу, если не убить в таком состоянии, то уж покалечить точно. Бывали прецеденты.