«Вот и проваливай!», — кричу мысленно, пока Ян исчезает за дверью, накинув на себя пуховик.
Грудь распирает от сдерживаемых рыданий, но всё же моё напряжение настолько велико, что оно прорывается наружу короткими влажными ручейками слёз, дрожащими руками и горькими всхлипами.
Воспалённые глаза болят, душа болит, а Руснакову хоть бы что. Я вижу, он не хочет обидеть меня, но месячное молчание мужа сделало только хуже. Чувствую себя униженной, растоптанной, использованной... «Люблю сладенькое», — сказал он мне, и эти слова унижают, как ничто другое не способно унизить.
Кто же та женщина, в которую влюблён мой муж? И почему всё так, как есть?
Меня разрывает от злости и от вопросов. Я нападаю на мужа, когда он возвращается в беседку:
— Почему ты так резко разлюбил меня, Ян? Что со мной не так?
— Ты действительно хочешь это знать? — своим тоном он явно даёт понять, что устал от меня и моих эмоций.
— Говори, раз уж честный такой!
— Что же, тогда слушай внимательно...
Мы сидим по отдельности на разных креслах, а не вместе, как ещё было вчера. Лицо мужа теперь холодное, отстранённое, словно он перестал играть роль и более не видит надобности изображать заботу обо мне, моих чувствах.
— Было закономерным то, что я перестал любить тебя. Это было неизбежно так же, как неизбежен рассвет или наступление ночи. Ты слишком несдержанная, почти истеричная и даже физически перестаёшь привлекать меня всё больше. Я представляю другую, когда сплю с тобой, Альбина. Это конец.
Это и есть его истинное лицо? Ян и в самом деле вот такой? Холодный, жестокий... не мой.
— Наш брак был ошибкой, — шепчу. — Моя любовь к тебе была ошибкой.
— Желаю тебе поскорее избавиться от чувств ко мне. Выглядишь жалко.
— И избавлюсь, Ян! С завтрашнего дня начинаю новую жизнь, а ты смотри как бы локти не начал кусать! Сам же бегать за мной будешь!
Ян демонстративно морщится от моего повышенного тона, чем злит только ещё больше. Неприятно? А мне самой каково?!
— Скорее убегать от тебя и твоих выходок. Не болтай репортёрам о нас, а иначе окончательно разочаруюсь в тебе.
— Плевала я на твоё разочарование!
Ян ничего не ответил.
Мы вообще больше не разговариваем после, вымотавшись, устав друг от друга. Я и смотреть-то даже на мужа не могу — какие разговоры? Отвернулась к окну, глядя на ночное небо, и ничего больше не нужно.