Берта с сомнением покосилась на меня:
— Может, сначала отдохнете? — с какой-то странной интонацией поинтересовалась женщина у меня.
Небось, надеется, что я соглашусь отдыхать, а она таким образом избежит необходимости вводить меня в курс дела. Я усмехнулась:
— Одно другому не мешает.
На отдых меня устроили прямо в спальне юного графа. Чтобы в случае чего, далеко не бежать. И чтобы не пришлось топить еще одну комнату, расходуя драгоценные дрова. Берта просто отвела меня в дальний уголок, где в полутемной нише обнаружилась помесь дивана, кушетки и обыкновенной лавки. Положила туда подушку и принесла что-то вроде пледа. А потом пододвинула поближе к дивану, как я решила про себя называть мебельного монстра, стул. Села и приготовилась говорить.
Я очень быстро поняла, что была неправа в попытке совместить рассказ с отдыхом, но было уже поздно. Пришлось сесть, опершись на неудобную спинку, и натянуть повыше одеяло, чтобы не мерзнуть. Рассказ Берты оказался неожиданно толковым и заслуживал самого пристального внимания.
Итак, упав на крыльце нового торгового центра, я открыла глаза на подворье поместья графов Эверли. Сам граф Терренс Эверли год назад на охоте сверзился с лошади и свернул себе шею, оставив после себя вдову и малолетнего сына. Юному Леонхарду Эверли было почти четыре года. Это он сейчас боролся с лихорадкой, видимо, переохладившись в плохо протопленной комнате. Его мать, графиня Эверия Эверли была иностранкой. Покойный граф откуда-то ее привез, но откуда, Берта не знала. Как и не знала, есть ли у ее покойной госпожи родственники. Зато точно знала, что на графское поместье разевает жадный роток сосед, мелкопоместный дворянчик, постоянно наезжавший в имение и добивавшийся того, чтобы Эверия вышла за него замуж, тем самым принеся поместье ему в приданое. Эверия сопротивлялась как могла. А могла она, скажем прямо, не многое. Просто отговорилась тем, что по людским законам она не может выйти замуж повторно до окончания траура. Сосед был вынужден принять во внимание аргумент.
— А когда заканчивается траур по графу? — перебила я Берту.
Оказалось, что через два месяца. Но это неважно. Потому что скрыть похороны графини не выйдет. Следовательно, сосед мгновенно заявится в поместье и попытается наложить на него лапу. Что в таком случае станет с юным графом, можно только предполагать. И это была не единственная плохая новость.