Я боялась тебя увидеть,
я боялась, но так ждала».
Эрик-Эмманюэль Шмитт
Элиза входит в зал и, отыскав взглядом родных, направляется к нужному столику.
Жениха с невестой пока не видно, они готовятся к помпезному выходу, как ей объяснили присутствующие.
По иронии судьбы или по воле злого рока… их с Ромой посадили рядом.
И это еще одна причина поскорее покинуть свадьбу, на которую Лилит заставила её пойти чуть ли не силой. Слёзно моля и аргументируя тем, что не простит себя, если Элиза проигнорирует приглашение из-за неё.
Так себе аргумент. Если честно… по своей сути аргумент — вообще никакой.
Они с Владом друг другу практически никто, и вряд ли бы он расстроился, если бы девушка пропустила данное мероприятие. А вот сестре не стоило оставаться в одиночестве в такой день. Но упрямица всё же добилась своего, и теперь один Бог знает, насколько сильно накрутила себя в четырех стенах…
Господи, что эти ребята творят со своей жизнью?..
Ведь и Влад хорош… Женится на одной, любит — другую…
От мрачных мыслей Элизу отвлекает копошение рядом. И она растерянно хлопает ресницами, наблюдая, как племянница проворно запрыгивает ей на колени. Удобно устроившись, Богдана с благоговением проходится ладошками по пышным рукавам её платья, явно испытывая удовольствие от своих манипуляций.
Девушка с сомнением оглядывает свой наряд, не понимая, как такое простое черное одеяние может привлекать внимание маленькой девочки. Если бы на ней были рюши розового цвета и аппликации с единорогами — это еще да. А так… странно, что Боде нравится.
— Красивая Элиза, да? — Леся с улыбкой обращается к малышке.
— Да… — с придыханием отвечает темноволосое чудо, а потом доверительно поднимает глаза непосредственно на Элизу. — Когда я вырасту, стану такой же красивой, и буду каждый день носить новые платья…
И смотрит. Будто ждет от неё чего-то. Не отрывает своих восторженных глаз, хлопая пушистыми ресничками.
— Ты уже и так красивая. Самая-самая красивая девочка, — отвлекает её Аристарх Станиславович, раскинув руки в стороны, — иди к дедушке, Бодь.
Богдана Руслановна обожала быть центром любого сборища, а уж мужским чарам и вовсе поддавалась без дополнительных уговоров.
Когда племянница спрыгнула с её колен и радостно кинулась к старшему Разумовскому, Элиза выдохнула с облегчением. Оцепенение, сковавшее минутой ранее, отступило. Но она вновь напряглась, когда ощутила на себе взгляд сидящего рядом Ромы. Осторожно повернулась к нему и поймала задумчивый прищур, свидетельствующий о том, что от него не укрылась эта своеобразная реакция.