В нескольких метрах от него облокотившись о стену и поднося сигарету ко рту, устроилась Элиза.
Пальцы девушки подрагивали, зажигалка не поддавалась, поэтому у неё не сразу получилось добыть огонек. Справившись с задачей, она откинула голову назад и прикрыла веки, словно вмиг расслабившись.
Разумовский не мог объяснить, как в два счета оказался рядом с ней и легким движением отнял продолговатую белую трубочку. Элиза тут же резко открыла глаза, безучастно смотря, как он зажимает добычу губами и затягивается, постепенно выпуская едкий дым через ноздри. Горло продрало безумной крепостью табака, пробивающей до кашля. На языке отчетливо появился вкус жженого ореха, угля и дерева. Рома вновь взялся за неё, чтобы прочесть название.
«Gitanes».
Знаменитая французская «Цыганка». Он слышал об этой марке, но пробовал впервые. И, черт возьми, это совсем не женский табак…
Ровные длинные пальцы с аккуратным маникюром сомкнулись на фильтре и выдернули сигарету у него из руки. И теперь наблюдал мужчина. Как темный взгляд с дерзким прищуром остановился на его лице, пока она жадно вдыхала никотин, а потом с вызовом выпускала сизое облачко прямо в него.
Мол, угостился, а теперь посторонись.
Рома так же молча достал свою пачку и закурил, встав рядом с ней почти плечом к плечу. Ощущая странную интимность момента. Оба медитативно дымили, глядя куда-то перед собой. Пару раз идиллию нарушили работники, выносящие мусор к темным бакам у черного выхода.
— Чему еще ты научилась в Париже? — заговорил Разумовский, медленно поворачиваясь к девушке. — Каре, экстремально открытые наряды, курение… эскорт...
Она отзеркалила его движение, и они коротко переглянулись, перед тем как Элиза снова отвернулась. Но от промелькнувшего в глубине её глаз грозного предостережения не лезть на эту территорию внезапно захотелось совершить нечто абсолютно противоположное — вытряхнуть из неё душу…
— Этому я научилась не в Париже, — ответила, растягивая слова, — было много городов и различных интересных компаний…
Левая ладонь в кармане брюк сжалась в кулак.
Рома всё-таки отступил на шаг, словно боясь поддаться искушению выбить подробности. Именно выбить.
— Ты окончательно переехала из дома родителей? — сменил тему, делая последнюю затяжку и выбрасывая окурок.
— Ага, лет пять назад, когда вышла замуж… — ухмыльнулась саркастически, туша сигарету о железной обод урны, в которую потом стремительно её и отправила. — И с тех пор там не живу.