Похоже, теперь, когда приступ болезненной ревности отступил, мозги тоже встали на место, а вместе с тем пришло понимание, что натворила. В глазах мелькает страх... и я узнаю это выражение... Точно такое же когда-то было у меня, когда Борис применял ко мне моральное насилие.
Нет, он не бил меня... Просто методично уничтожал словами, взглядом, действиями. Растаптывал сначала мою самостоятельность, потом гордость и достоинство... а потом и мою личность.
В итоге лишил меня всего и выбросил за ненадобностью — нашел себе новую игрушку. А от старой изломанной избавился, уверенный, что меня уже не починить.
Только это и спасло. Оставь он меня рядом, уже бы не смогла восстановиться никогда. Но у меня получилось, хоть и с большим трудом.
Неужели Ярослав такой же как Борис?
Мне становится жалко девчонку, которая просто не смогла справиться с эмоциями. Ревность — это болезнь. А на больных нельзя злиться.
— Эльвира, вы наверное устали с дороги? — бросаюсь между ними, собираясь защитить ее от его гнева. — Хотите чашечку чая?
Она смотрит на меня затравленным взглядом, словно прося помощи.
Тогда как Ярослав хватает за запястье и отдёргивает в сторону, чтоб не мешалась.
Вскрикиваю от боли, и он быстро моргает. Длинные черные ресницы дрожат, а глаза слегка светлеют и уже не похожи на ледяные кристаллы. Переводит взгляд на свою руку, которая с силой сжимает мои хрупкие косточки. Выглядят они в его огромной лапе совсем тонкими и как будто вот-вот переломятся. Аж страшно. Несколько секунд он словно не понимает, когда успел схватить меня, резко отпускает, едва ли не отбрасывая.
— Мы уходим, — заявляет категорично.
Мне хочется защитить девушку, но смелость испаряется под его презрительным взором. Голову опаляет огнем от воспоминаний, когда Борис так же смотрел на меня. В животе все сжимается, и я безропотно отступаю, не смея спорить.
Обхватываю себя руками и хочу сбежать, но мне не дает этого сделать Игорь Валентинович, снова вставая за спиной так, чтобы уперлась в нее и не сделала больше ни шагу назад. Приходится остановиться.
Ярослав хватает чемодан Эльвиры и покидает кафе. Та виновато смотрит на нас, неуклюже кивает, как бы извиняясь, и семенит на высоких каблуках за ним.
Ох, он ведь ее не тронет? Все-таки он адвокат и должен знать о последствиях... Я, правда, очень надеюсь, потому что не нахожу в себе смелости высказать ему прямо, что думаю по поводу таких его взглядов.