- Так что там, мин херц? - спросил Людвиг Аронович. - Что не так
с роботиком?
- Одна банка из собранных уборщиком фонит магией, - выдал я. -
Вот, в этом пакете. Можете кому-то об этом сообщить, а? Мне нужно
пару минут.
- Сбледнул ты чего-то, - проговорил гном подозрительно. – Может,
в медблок тебе?
- Я на лавочке посижу, и все пройдет, - отмахнулся я. - Все
фигня.
Как она сказала? "Выбрось из головы?"
Ничего я из головы выбрасывать не собирался. А вот задвинуть
куда подальше - это вполне. Слишком уж заедали меня эти мысли,
слишком болезненно саднило в груди. Влюбленность? Первая любовь? Да
пошло оно всё... В гробу видал!
Усевшись на скамейку я прикрыл глаза и...
***
- Твою мать, - сказал я, оглядываясь. - Не Библиотека, а
фан-клуб Ермоловой. Даже как-то стыдно.
У меня тут все было увешано плакатами с Элей, оказывается. Вот -
Эля кушает личи. Вот - в прыжке, отбивает мяч над сеткой. А тут - в
красном выпускном платье. А здесь у нее солнце через кудри светит.
Уже и книжек половину не видно из-за этих плакатов! Так дело не
пойдет!
Ничего с мясом я рвать не собирался. Аккуратно снимал, скручивал
- и закидывал наверх, на антресоль. Пускай полежит! Точно так же я
поступил и с неизвестно откуда появившейся целой полкой ярких
блокнотов с похожими названиями. Ну, в стиле "ЧТО ОНА СКАЗАЛА",
"ЧТО ОНА ИМЕЛА В ВИДУ", "ВСЕ СЛУЧАИ, КОГДА ОНА ОБЕРНУЛАСЬ" и прочая
такая дичь. Все - в стопку и туда же, на антресоль. И закрыть
поплотнее дверцы, до характерного щелчка. Обойдусь как-нибудь! Как
там у живого классика? "Мысли завтрашнего дня", точно.
Взглянуть на влюбленность под таким углом - это было ценно. Как
же все-таки сильно засирается мозг от этого необъяснимого
природного явления! Но я всё расчистил, навел порядочек. Вся
романтика и дурацкие переживания отправились на антресоль. Там им
самое место, нечего самоедством заниматься! Не знаю, правда - как
надолго поможет, но, если не буду ковырять - сломаться антресоли не
должны. Хоть поживу спокойно.
***
- Мин херц, нормально все? - постучал по тротуару
полипропиленовой трубкой кхазад. - Вот, сам Ян Амосович пришел.
Рассказывай еще раз, какая-такая пивная банка, в чем дело...
Я аж подскочил: директор был здесь! Стоял и смотрел на меня,
прищурившись.
- Ага! - я пригладил волосы, потер лицо ладонями, пытаясь прийти
в себя и унять легкое головокружение после насильственного
вмешательства в собственное сознание. - Вот тут, Ян Амосович, в
пакете. Пивной напиток "Легкий", желтая банка. Я все остальное
барахло могу подцепить телекинезом, а эту штуковину - не очень.
Нити эфирные ведут себя дебильно, ни толкать, ни дергать не хотят,
в кудряшки завиваются.