Попятившись, Рокси высвободила руку.
— Бабушка, — произнесла она, и ее скулы зарозовели. — А мы тут с агентом Фосбергом…
— Вижу, — сурово произнесла та и перевела взгляд на Лютера.
Если у Рокси в глазах было солнце, то у Сесилии — арктический лед. Она испытующе рассматривала его, словно мысленно составляя досье, и Лютер понимал, что его только что взвесили, измерили, изучили и сочли неблагонадежным.
— Я приглашаю вас на ужин, молодой человек, — процедила миссис Медоу.
Ее тон не оставлял никаких сомнений в том, что это не вежливая просьба, а приказ.
— Я в вашем распоряжении в любое время, — слегка склонил он голову. — Рад знакомству, миссис Медоу.
— Сесилия, — сказала она. — Зовите меня по имени. Ужин будет сейчас. Я не позволю моей внучке шататься неизвестно где неизвестно с кем.
— Бабуля, — укоризненно прошептала Рокси, но Сесилия не обратила на нее внимания и лишь посторонилась, давая им пройти.
Обычно время безжалостно к людям, но для миссис Медоу оно было союзником: посеребрило волосы, огранило черты, и ее легко можно было представить на троне — с такой же прямой спиной, но, разве что, без передника.
— Я намереваюсь узнать все ваши секреты, агент Фосберг, — предупредила она.
Рокси прошмыгнула в дом, откуда доносились ароматы запеченного мяса и лимонного пирога, и вопросительно посмотрела на него.
— Я правильно понимаю, что вы приглашаете меня войти? — уточнил Лютер.
Сесилия выразительно закатила светло-голубые глаза, которые вовсе не казались выцветшими. В них были и ум, и характер, и взгляд миссис Медоу был цепким, словно бульдожьи челюсти. Лютер даже мельком подумал, что разумнее уклониться от приглашения.
— Как вам только удалось стать специальным агентом с такими-то выдающимися аналитическими способностями? — насмешливо произнесла Сесилия. — Я настаиваю, агент Фосберг. Входите же.
А с другой стороны — как он может отказаться от возможности получить доступ к Рокси в любое время, когда ему заблагорассудится?
— Зовите меня Лютер, — сказал он и неспешно перешагнул порог дома.
Лаконичные шторы серебристого цвета, ковер с геометрическим рисунком, на белых стенах черно-белые фотографии. На диване были набросаны разномастные цветные подушки, и Лютер отчего-то не сомневался, что это дело рук Рокси.
Сесилия ринулась в атаку, как только он уселся за стол.