Встав с постели в длинной светлой сорочке, я посмотрела на себя в зеркало. Боже, кто это? На меня смотрело отражение хрупкой светловолосой девушки лет двадцати с большими серыми глазами острыми плечами и выпирающими ключицами. Кожа такая белая, будто никогда не знала солнца, а грустное выражение лица умоляло пожалеть и оставить в покое.
Я коснулась рукой своей щеки, и моё отражение повторило этот жест. Этого не может быть. Это не я? Как такое могла произойти?
Голова слегка кружилась, и я, чтобы не упасть села на стул возле зеркала. Вот так попала.
- Тина, где здесь моя одежда? Я хочу поесть, покажи где кухня, - не отрывая взгляда от своего отражения, спросила я служанку.
- Я сейчас принесу вам завтрак, госпожа Синтия. Я быстро.
- Стой, - остановила я девчонку, - я не хочу завтракать в спальне, здесь что, нет столовой или кухни?
- Сегодня вам лучше оставаться здесь, господин скоро приедет и будет злиться, если не найдёт вас в покоях.
- Господин? Будет злиться? Ладно, переживу. Давай, показывай, где моя одежда.
Тина резво открыла сундук стоящий неподалёку и вытащила оттуда голубое платье с широкой юбкой до пят. Я поморщилась от её выбора и сама подошла к импровизированному гардеробу. Внутри ящика с крышкой были сложены различные наряды, одного взгляда мне хватило на то, чтобы понять, что мне не нравится ровным счётом ничего, но идти в сорочке было бы неправильно.
Согласно кивнув на голубое, я послушно подняла руки, позволяя Тине одеть меня. Здесь было столько крючков, что сама бы я точно не справилась. Последним штрихом было затягивание корсажа, после чего решительным шагом пошла к входной двери, сунув ноги в подобие домашних туфлей.
- Госпожа, может я всё-таки принесу завтрак сюда? – жалобным голосом попыталась остановить меня Тина.
- Нет, хочу за нормальный стол! – и выйдя из спальни я зашагала по широкому коридору в сторону лестницы на первый этаж.
Внизу меня провели в столовую, подали завтрак, и я с удовольствием вдохнула запах свежесваренного кофе. Это вам не Нескафе, усмехнулась я про себя, ощущая на языке обволакивающую горечь и бодрящее послевкусие. Взяв в руки мягкую булочку, я пододвинула к себе фарфоровую маслёнку и начала намазывать масло на хлеб.
Спокойствие длилось недолго. В столовую с разъярённым видом влетел он.