— Миллион!
— Миллион?
— Миллион. — Ника торжественно взяла бокал с шампанским и, потянувшись ко мне, чокнула им о мой нос. Я не шелохнулась. — Это было не просто красиво. Это было безукоризненно и бескомпромиссно. Я чуть не… У гладиаторш чуть губы не повзрывались, так они их надули, хха-ха-ха! Надо же, как одним миллионом Алик и детям помог, и рты всем заткнул. Презентация лучше любых заказных статей. И я рада, что Артуру досталось, пусть и через мамашу.
— Ник!
— А что? Можно подумать, она божий одуван. Признаюсь в любви твоим мозгам, Алик. Теперь буду называть тебя зятёк, а ты, Дара, обязана на нём жениться. То есть выйти замуж. Хотя, с другой стороны, нафига тебе муж? У тебя есть платье за миллион и скромная сестра с таким же размером одежды. К слову.
За наш смеющийся стол села взволнованная мама. У неё покраснели глаза, видимо, от слёз и давления. Она обняла папу, Алика и Геру по очереди, Герка смутился.
— Господи, поверить не могу. — Мама подняла бокал с шампанским. — За сегодняшний вечер мы собрали два с половиной миллиона. Этого хватит на ремонт в интернате и вещи по списку в дом малютки. Я так счастлива и благодарна вам.
Наши бокалы дзынькнули, потом мама обняла меня и расплакалась. Я и сама чуть не поплыла. Смотрела на Алика и любила его, маму, папу с Никой, Герку и всех людей, кто был не сволочью. В тёмных глазах Алика ловила в ответ море любви и обожания. Я качалась на этих волнах, вспоминая и про «платье за миллион». Что ж, Альберт Юрьевич, недооценила я твой размах. Ты точно знал, как удивлять, восхищать и отвечать. Ника была права. Этот аукцион запомнился многим.
— Ну и куда мне пойти в музейном экспонате? — Вечером в квартире я провела пальчиками по чёрному шелку. Полюбовалась ещё раз произведением дизайнерской мысли, застегнула молнию на чехле и повесила в гардеробный шкаф. Зашёл Алик, я обхватила его за шею.
— Оно твоё. Тебе и решать. Можешь оставить для особого случая, а хочешь — сделай домашней одеждой. Оно отражает тебя. — Алик убрал мои волосы с плеча и поцеловал шею. По телу прошла дрожь. Я представила себя в домашней обстановке в этом платье. Тонкие бретели, глубокий вырез, высокий разрез обнажал тончайшую ткань-паутинку, скрывающуюся под тканью вторым слоем… Хороша хозяйка.
— Люблю тебя, ты мой герой. И в особые случаи, и в каждом дне. — Я посмотрела в его глаза — любовное море было на месте, я снова в него окунулась.