- Ясно, - протянула я, продолжая разглядывать дом, который слишком поспешила взять в аренду.
- Тут у меня кухня, - указал Тихон на «кухню».
Стены с полками из неотесанных досок, старая плита, какая-то непонятно тумба и буфет. Я такой в музее видела когда-то. Старый холодильник, который тоже когда-то был белым, но теперь был жёлтым.
- А это что? – кивнула я в сторону непонятного сооружения с грязной раковиной.
- Умывальник, - ответил Тихон, посмотрев на меня, как на дурочку. – Вот вы, городские, даёте! Не знать, что такое умывальник, - хохотнул с издевкой. – Сюда воду заливаешь ковшичком, потом вот эту пипку толкаешь и льётся вода. Тут и мыло есть, и шампунь мой. Всё есть.
Пока Тихон демонстрировал мне работу умывальника, я пыталась понять, как ему так хорошо удалось спрятать свой дом, что в него не попал ни один смеситель.
- Тут фляга с водой, - указал он на железную штуку рядом с моей ногой, на крышке которой лежал белый эмалированный ковшик. – Тележка для неё у ворот, а водокачка на соседней улице. Ну, тебе покажут, если что… Тут у меня стол и две табуретки, - указал он на стену противоположную кухонной. Здесь под окном, из которого была видна часть забора и лес, стоял стол без намека на скатерть и две деревянные табуретки под ним. – Ну, это печка. Это и дураку понятно, - махнул он рукой в сторону белой огромной махины, которая служила здесь стеной между кухней и другим помещением, в которое прошёл Тихон. – А здесь у меня спальня, кровать, телевизор. Комод для вещей, если захочешь что-нибудь сложить. Так, что ещё? – покрутился он на месте. – Баня во дворе… Ну, её ты и сама найдёшь.
- А туалет? – поинтересовалась я аккуратно.
Его дом реально состоит из этих двух крошечных помещений? У меня комната раза в три больше, чем весь его дом!
- Так на улице сортир. Как у всех. Кто в доме-то срёт?
- Ясно, - пискнула я.
- Так… семена в комоде. В следующие выходные обязательно посади огурцы в парник. Говно уже горит, так что не затягивай. Только обязательно на ночь замочи семена. Не забудь. Плёнку я уже натянул, всё приготовил…
Я слушала его и кивала головой, как болванчик, не понимая ни слова из того, что он говорит.
Глядя на полы с потёртой коричневой краской, я пыталась понять, как вообще смогу здесь не то, что жить, а выжить? Всё это ведь абсолютно непригодное для жизни помещение, а Тихон рассказывает о нём так, будто это хоромы.