Сладость?
Она и вправду сказала – сладость?!
Но, разумеется, он помог. Мой блестящий муж протянул ей руку в белой перчатке, принимая Розамунду в свои объятия.
А я…
Как бы я хотела, чтобы он хоть раз в жизни так обнял меня.
Так посмотрел на меня!
Чтобы подарил хоть толику этого восхищенного взгляда…
И вдруг я почувствовала, как на мою шею опустилась толстая пеньковая веревка.
Она терлась о кожу моей шеи, грубо, царапающе и тяжело терлась.
Сначала я даже не поняла…
Я правда не могла осознать, что все по-настоящему.
Но это…
Это была петля.
Виселица.
Я стояла на виселице, но не могла в это поверить.
Как молитву, тихо прошептала внезапно пришедшие на ум слова: это не я, не мой мир, не мое тело, меня зовут по-другому, я выгляжу по-другому…
Верните меня домой.
Верните меня!
Я – не она! Не Бьянка, нет!
Но какой-то благоразумный голос из тьмы сказал: конечно же, ты Бьянка.
Прими свою судьбу.
Мою судьбу?!
ПОВЕСИТЬ.
Они хотели меня повесить!
– Я не совершала всех этих преступлений, клянусь, – заверещала я. – Пощадите!
И тогда мой муж, великолепный и беспощадный муж взошел на помост.
– Я пощажу тебя, – холодно сказал он, глядя на меня сверху вниз. – Ты будешь жить.
– Что? – взвизгнула Розамунда. – Невозможно, любимый! Нельзя оставлять ее в живых!
Она не сдержалась и впервые явила свое истинное лицо. Жаль, что на это никто не обратил внимания.
Лианс бросил на нее взгляд. Один только взгляд и она заткнулась.
Железный коннетабль Его Величества, что тут еще сказать?
Муж склонился надо мной.
В его холодном взгляде было презрение, отвращение и гнев.
– Ты будешь жить, дефективная, если признаешься в своих преступлениях. Просто признай их – и я сохраню твою жалкую жизнь. Ты получишь метку прокаженной связями с демонами, и уедешь в Гиблые земли, где, в нищете, разрухе и нужде будешь прозябать до скончания твоего века.
Я смотрела в его синие глаза.
Великолепные синие глаза мужчины, которого я изо всех сил любила и мечтала родить ему ребенка…
Я?!
Я ли любила?
Я ли мечтала родить?
Ошибка. Произошла чудовищная ошибка!
– Просто сознайся, Бьянка, и я пощажу тебя. Прощу измену стране, прощу даже покушение на свою любимую женщину и нерожденное дитя. Я великодушен – я понимаю, что на самом деле ты просто дура. Завистливая дура. Черная зависть застила тебе глаза. Признайся сейчас, прилюдно, и будешь жить. Я ведь не зверь, Бьянка. Ты знаешь это…