Вася сказал, чтобы я все чеки складывала в отдельное место. Теперь мне предстояло учитывать все расходы и подсчитывать копеечки… Но это моя работа, за которую я буду получать аж семьдесят тысяч! И это притом, что жить и кушать я буду тут же.
Рома мне говорил, что у него зарплата всего пятьдесят тысяч… Теперь я думаю, что он мне врал. Обедать они на работе ходили в рестораны на бизнес-ланчи, одевался мой муж не на вещевом рынке, на южной окраине Москвы… В дороге Вася мне предложил зайти на работные сайты и посмотреть, сколько получают менеджеры среднего звена. Оказалось, что не меньше сотни. Рома жестко на мне экономил. У меня даже закралось сомнение, что раз в два месяца он ездил не в командировки, а в какие-нибудь дома отдыха с Лариской. Тем более что эти поездки у него начались тогда же, когда она пришла к ним в фирму работать.
Вася загнал машину в гараж и сказал:
— Вы берите легкие пакеты, а я тяжелые прихвачу. Только ворота закрою.
Я оглядела гараж. Рядом с рабочей машиной стоял большой хищный джип. Я в марках машин не разбираюсь, но своим видом этот автомобиль напоминал помесь льва и носорога, только черный. А широкая решетка радиатора сердито скалила блестящие серебряные зубы. Огромный опасный хищник.
— А это хозяйская? — спросила я.
— Да, — кивнул Вася, — Макар в аэропорт на такси поехал. Не любит он надолго тачку в общественных местах бросать.
В дом мы с Мэй вошли через свою дверь, а Вася только поставил на пол пакеты и направился в деревянный дом, на дальнем конце участка.
— А он куда? — не поняла я.
Мэй сложила ладошки домиком над головой, а потом показала пальцем на сруб.
— Вася там живет? — уточнила я.
Горничная кивнула, подхватила первую пару пакетов с продуктами и потащила их на кухню. Я быстро сняла обувь, верхнюю одежду забросила личные покупки к себе в комнату и присоединилась к Мэй.
Неожиданно из гостиной донесся женский голос:
— Ну, блин. Я свое любимое шоу пропустила.
Мы с Мэй переглянулись и осторожно двинулись на звук. У дивана с кожаной обивкой стояла высокая девушка в короткой черной юбке, высоких сапогах-ботфортах на каблуках и белоснежной кофточке из ангорки, которая не прикрывала пупок с пирсингом. Она щелкала пультом от плазмы и возмущалась:
— Надо было более ранний рейс брать.
Ее каштановые волосы, стриженные под удлиненное скошенное каре, блестели в свете включенной люстры, а нога в сапоге возмущенно притопывала носком по полу. Нас она не видела.