— Какой ужас, — это даже представить невозможно, насколько страшно потерять ребенка. Маленького, живого, теплого… Который вот только бегал рядом и смеялся, и вдруг погиб из-за какого-то гада.
Я ждала продолжения.
— Макар тогда только на ноги в своем бизнесе становился, первые миллионы начал зашибать, — заговорил Вася, — а тут такое. Его друзья сильно поддержали, не бросили. А он в работу уперся, чтобы голову занять… Тендеры, бабки рекой… Но суровый стал, никому спуску не давал. На женщин несколько месяцев совсем не смотрел, все жену вспоминал, а потом только однодневных девок трахал, чтобы те себе ничего романтичного не напридумывали. Так почти год прошел… Сидели они как-то с друзьями, в покер рубились. Бабла у каждого хоть жопой жуй, так они больше на интерес, да на желания играли. Вот и продул Макар. Загадали ему — поехать к ближайшей ИТК, исправительно-трудовой колонии, и первого же вышедшего на свободу из ворот тюрьмы урку к себе на работу взять. Хоть на один день, даже если тот сопротивляться будет! Иначе придется отдать десять лямов рублей.
— Это же огромные деньжищи, — выдохнула я, — целую квартиру в Москве купить можно.
— Это тебе «деньжищи», а для них игрушки в карты. Ты дальше слушай: сидит Макар в машине недалеко от ворот, а кореша его в тачке еще дальше — наблюдают. Тут-то я и вышел. Четыре своих годочка отмотал от звонка до звонка, и на свободу отправился. Выхожу из ворот, весь такой с чистой совестью перед законом и людьми, оглядываюсь. Красота! Небо не в клеточку, первая зеленая травка на обочине из земли пробивается. Офигенно! Надо мне на остановку топать, да в родную Тверь ехать, к своим корешам в общагу…
— А семьи у тебя нет? Родителей? — поинтересовалась я. — И… за что ты сидел, если не секрет?
— Не секрет — разбой с мордобоем, который скостили до хулиганки, — ответил Вася, — был варик по УДО выйти, но я на зоне кипиш наводил. Вот, в честь того «пику» на пальце набил. Значит, что не поддаюсь перевоспитанию.
— А это что значит? — ткнула я пальцем во второй перстень, на котором была палочка в ромбике.
— Это значит, что я на зоне «мужиком» ходил. Не авторитет, но и не чушкарь опущенный. Там со мной не связывались, знали, что сразу в дыню пропишу. Не о том речь, — отмахнулся от моих расспросов Вася и продолжил рассказывать историю знакомства с хозяином, — стою я, значит, жизни радуюсь. Свободен. И тут из черного джипяры фраер выходит, весь такой упакованный. Лапсердак на нем козырный, котлы сверкают, штиблеты, что яйца у кота начищенные…