— Сколько?
— Полгод... — Стоило Ярославу только изогнуть бровь в немом вопросе, как Михаил проглотил недоговорённое слово, икнул и поспешил исправиться: — Три месяца. Всего три месяца!
— Хорошо, — согласился Ярослав, после чего перевёл взгляд на меня и добавил: — Раздевайся.
— Что?! — пискнула я, инстинктивно обхватив себя руками.
— Раздевайся, — повторил он. — Хочу посмотреть на свой подарок.
— Нет, — покачала я головой, вцепившись в платье и с ужасом наблюдая, как сузились его зрачки от гнева.
Ярослав кивнул кому-то за моей спиной, и ко мне тут же подскочили два амбала. Я успела лишь вскрикнуть, как один из них играючи развёл мои руки, а второй разорвал на мне платье. Я осталась в нижнем белье в комнате среди мужчин. Щёки тут же залились краской, я хотела прикрыться, но охранник продолжал удерживать мои руки. Я попыталась вырваться, но лишь бессильно извивалась в его крепкой хватке. Мои действия вызвали глумливый смех у мужчин.
— Шакалы, — всхлипнула я. — Только и можете воевать со слабыми.
Резко встав с кресла, Ярослав подошёл ко мне, пальцами сжав мою челюсть, он заставил меня посмотреть ему в глаза.
— Милана Иналова, как никто другой, должна знать о шакалах, потому что сама дочь шакала. Жаль, что эта падаль в коме, иначе он мог бы тебе многое рассказать о войне со слабыми и беспомощными. — Я не верила ни единому его слову. Мой отец всю жизнь был уважаемым человеком, но я не могла сказать об этом. Стоящее передо мной чудовище лишило меня возможности говорить. Приблизив своё лицо к моему, зверь прошипел: — В моей власти сделать твою жизнь совершенно невыносимой, и, поверь, я с удовольствием это сделаю, только дай мне повод. Я могу посадить тебя в подвал на цепь, могу закрыть в вольере с собаками, могу продать в самый дешёвый бордель на Востоке. Но если ты будешь слушаться, если ты будешь беспрекословно исполнять любой мой приказ, я проявлю снисхождение. Ты поняла меня?
Я с готовностью закивала. Мне было стыдно за своё малодушие, но я боялась этого мужчину, которому едва доставала до плеча, а описанного им будущего я страшилась ещё больше. Я должна выжить, чтобы вернуться домой.
— Хорошо, — удовлетворённо хмыкнул он. — Сейчас и проверим. Раздевайся. Сними с себя оставшиеся тряпки.
Амбал отпустил мои руки, и я, хлюпая носом, потянулась к застёжке на бюстгальтере. Прости папа, я не боец, но я обязательно вырвусь отсюда.