—
Донесение оказалось ложным? — мой голос звучал обманчиво
спокойно.
—
Разумеется. Никакой орды там не было.
Холодная ярость клокотала где-то под рёбрами.
В моём прошлом мире враги тоже бывали жестоки, но использовать
Бездушных как оружие против мирного населения… Это выходило за все
мыслимые границы.
—
Кто стоит за этим? — спросил я прямо.
Трофимов помедлил.
—
У нас есть подозрения, но пока нет доказательств. Князь поручил мне
возглавить расследование. И я… хотел бы заручиться вашей
помощью.
—
Моей?
—
Вы продемонстрировали сегодня выдающиеся способности. К тому же,
как человек со стороны, не вовлечённый в местные интриги, вы можете
заметить то, что упустим мы. К тому же, сказать по правде, мы
просто не знаем, кому сейчас можно доверять. Вся система власти
оказалась скомпрометированной. Вспомнить хотя бы род
Уваровых…
О
них думать не хотелось совершенно, зато я вспомнил про Коршунова.
Мой начальник разведки давно мечтал отомстить генералу Карагину.
Тот когда-то странным образом усомнился в виновности предателя
полковника Рубцова, по вине которого Родион потерял ногу, а после и
вовсе уволил Коршунова со службы. Теперь личная вендетта совпадала
с государственными интересами.
—
Я согласен помочь, — кивнул я. — У меня есть человек, который может
оказаться полезным в расследовании. И действовать воистину нужно по
горячим следам.
Трофимов поднял бровь, но промолчал. Получив
его молчаливое согласие, я отправился к торговому
представительству, где укрывались Савельев и Листратова. Коршунов,
как и Левинсон, должен был находиться там же — я приказал доставить
всех в единое безопасное место.
Нашёл я Родиона в подвале, где он отчитывал
какого-то молодого охранника за плохо организованную
оборону.
—
…мозги набекрень и глаза в кучу! — гремел голос бывшего капитана. —
Ты что, в армии не служил? Сектора обстрела перекрывать надо, а не
по углам ящики расставлять! Эх, молодёжь зелена…
—
Родион Трофимович, — окликнул я его.
Коршунов обернулся, опираясь на
костыль.
—
А, боярин! Живой-здоровый, слава богу. Я уж думал, эти твари вас
там сожрали, но вижу, подавались. Говорят, знатно им
врезали?
—
Врезали, — подтвердил я, — но есть новости похуже. Пройдёмте, нужно
поговорить.
Мы
поднялись в кабинет на втором этаже. Я кратко изложил то, что узнал
от помощника князя. С каждым словом лицо Коршунова мрачнело всё
больше.