– Вы хотите его себе? – срывающимся голосом спрашиваю я.
– Очень хочу.
Мужские пальцы неспешно тянут мягкую ткань блузки, заправленную в юбку, добираются до кожи и обхватывают обнаженный живот. Клеймят касанием.
Будто издалека я слышу собственный стон. Бесстыдница.
Снова позволяю себе чувствовать.
И даже не пьяна.
Только им.
Проворный язык очерчивает ушную раковину, подгибая мои колени, а вторая рука скользит по бедру, задирая юбку. Все снова случается стремглав. Только что я стояла посреди коридора гостиничного номера, сжимая в руках карточку, а уже через мгновение прижата к стене и окончательно обезоружена поцелуем.
Глубоким, влажным и жадным.
Боги, как целуется это дьявол.
Его руки совершенно безжалостны: собственнически трогают, властно скользят. Он касается груди – я выпускаю стон прямо в захватнический рот. Прокатывается пальцами по шее – я скребу ногтями жесткую ткань рубашки на его спине.
Горячо. Дико. Прекрасно.
Так прекрасно.
Мужские губы покидают мой рот и отправляются путешествовать по горлу. Я касаюсь затылком шершавой стены и издаю только один звук: стон. Много, много стонов. Череда.
Молния на юбке с тихим звуком скользит вниз. Ткань невесомым облаком приземляется у ног. Охрененная юбка. Снимается одним движением. Я, не теряя секунд, выбираюсь из нее и скидываю туфли, оставаясь стоять на мысочках. Идеальная высота.
Коридор кружится.
Мы перемещаемся ближе к кровати.
Я ненадолго выныриваю из абсолютного вакуума, когда в лицо бьет лунный свет. Тарелкин сзади. Его пах крепко прижимается к бедру, руки проворно расстегивают пуговки на моей блузке, а губы… Он очень многозадачный человек. Во всем.
Дыхание совсем сбивается. Я не понимаю, как раньше это казалось таким простым: вдох-выдох. Это ужасно непростая задача.
Блузка летит на пол, лопаток касается влажный рот. Я падаю на кровать, упираясь ладонями и коленями в матрас. Сзади прижимается уже обнаженное мужское тело, продолжая покрывать поцелуями плечи, спину. Рука обхватывает живот, крепче вжимая меня в разгоряченное тело. Кажется, он обводит языком созвездия, выбитые у меня на позвонках. А говорил, ненавидит чернила на теле.
Щелкает застежка бюстгальтера, и я остаюсь в одних колготках.
Ненадолго.
Совсем ненадолго.