– Хватит! – наконец смогла выдавить я между кашлем и громким хрипом. – Хватит.
– Все в порядке? – голос Бена был тревожным, он повернул меня к себе и выглядел изрядно напуганным.
Я кивнула, держась за горло и продолжая кашлять. Как же больно!
– Ну, ты меня и напугала. Не делай так больше никогда. – Он положил мне руки на плечи и, глядя прямо в глаза, спросил: – Ты уверена, что все хорошо?
Уверена ли я, что все хорошо? Хорошо? И ты это спрашиваешь? НЕТ!
Однозначно не было ничего хорошего. Ни того, что я переспала с новым боссом, забыв белье в его машине, ни того, что пыталась угрожать ему судом за сексуальное домогательство, ни того, что назвала его извращенцем, да еще и подавилась «M&M’s» на его глазах. Все совсем не хорошо. Мне было ужасно стыдно, хотелось сжаться до микроскопических размеров и исчезнуть.
– Сара? С тобой все нормально? – настаивал Бен, пока я пыталась смотреть куда угодно, только не на него. Похоже, он действительно волновался, даже больше, чем стоило.
Я кивнула.
– Все хорошо, извини.
– Почему ты извиняешься? – поинтересовался он и нежно коснулся щеки.
Я убрала его руку и попятилась назад.
– Уверена, что можешь вести машину? Может, тебя подвезти?
Меньше всего мне хотелось вновь оказаться в его машине. А еще меньше хотелось, чтобы он узнал мой адрес.
– Спасибо, я в порядке. – И вдруг меня осенило. – А что ты здесь делаешь, между прочим?
– Конечно, слежу за тобой, – он одарил меня своей наглой, дьявольской ухмылкой.
– Что?! – и я снова закашляла. Горло явно не было готово к драматичным вздохам.
– Шучу, Сара. Если ты не заметила, это ближайшая к нашему офису заправка.
Я посмотрела по сторонам.
– Да, наверное, ты прав.
– На самом деле, я очень рад, что оказался здесь, – он еще раз улыбнулся, но улыбка была уже совсем другой. Она бы не заставила потерять разум, одежду или девственность. Это была теплая дружеская улыбка, что привело меня в замешательство. Он стоял, упершись руками в бедра, и выглядел абсолютно неуместно и вместе с тем очень привлекательно в официальном костюме. Верхняя пуговица была расстегнута, а галстук ослаблен, и это делало образ более свободным. Расстегнутая пуговица открывала часть татуировки, по которой я водила языком чуть больше тринадцати часов назад.
– Что ж, спасибо, – слегка улыбнулась ему и пошла к машине, не дожидаясь, пока покраснею как рак и расплачусь от стыда.