– Руки мыть… – он указал в сторону комнаты, из которой только что вышел, – там. И серёжку тоже…
– Спасибо, – пробормотала я, улепётывая с его глаз долой.
***
Кровать принесли.
Я смотрела, как двое мужчин, заносили её. Ещё один с матрасом и одеялом маячил в дверном проёме.
Сюрреализм в чистом виде.
Арбатов выглядел не просто злым. От него буквально фонило негативом.
Я сидела притихшая. Лучше пока прикинуться ветошью и не отсвечивать. Нет меня. Договорились?
Но почему-то не получалось такой быть. Это сложно объяснить… Я и на Клима не смотрела. Почти… Страшновато как-то стало. Точно я перешла некую невидимую грань, за которой находился… хищник.
Мысль, что я сравниваю Клима с хищником, мне не нравилась. Я пыталась её отбросить, изгнать из головы, не получалось. Сейчас я его иначе не могла воспринимать.
Если раньше я считала, что знаю, как он сердится, то сейчас поняла, что глубоко ошибалась.
Он был в бешенстве. Его раздражало и нервировало всё.
В частности я.
Кровать поставили к стене, что у окна. Стол сдвинули почти к двери. Я сидела на первой кровати, положив руки на колени. Идеально послушная девочка, да-да.
Арбатов нисколько не подобрел. Смотрел на меня зло и раздражённо, точно само моё присутствие с ним в одной комнате ужасно раздражало его.
Тихо вздохнула. Ничего, потерпит. Я тоже не горю желанием здесь находиться, если что.
Но нахожусь…
И собираюсь пойти дальше.
Сколько прошло времени с тех пор, как он выпил чай? Минута? Десять? Полчаса? Я потерялась во времени.
За окном окончательно стемнело. Наступила ночь, и стало ещё страшнее. До жути.
Моё сознание пребывало в тихой истерике. Оно нашёптывало, что я нахожусь в запертом помещении наедине со взрослым мужчиной. И с кем! С самим Арбатовым…
Откуда взялась эта приписка «самим»? Оттуда и взялась.
Вроде бы и не был он человеком-загадкой. О его деятельности многим было известно.
Отец знал больше всех. Судя по разговору, который произошёл у нас с ним едва ли не накануне его смерти.
– Меня не станет – обратишься к Климу.
Папа был пьян. И сильно. По голосу слышалось.
– Какому Климу?
Я знала, о ком он говорит, вопрос сорвался с языка самопроизвольно.
Послышался смешок.
– Арбатову. Какому же ещё. Поняла меня, Любава?
Папе нравилось называть меня полным именем.
– Пап, ну ты чего снова начинаешь? – заныла я.