— А-а-а!
Кричать я умела знатно, что тут скажешь. И вместо того, чтобы отодвинуться от Ингара, словно ища защиты, прижалась теснее, широко раскрытыми глазами смотря на воду, усеянную алыми полыхающими цветами. Они словно были сделаны из огня, и каждый лепесток колыхался, как самое настоящее живое пламя.
Красиво, конечно, до жути — ночь, укрывшая затихший сад, серебристые струи воды, безграничное звездное небо, алые, явно волшебные цветы. И мужчина рядом. Мое личное проклятие, так как забыть то, что он со мной недавно творил, не смогу никогда. Но и пугающе... тоже до жути.
И волшебство момента стремительно стало таять, исчезать, убегать, как песок сквозь пальцы. В груди разливалась горечь. Ингар просто воспользовался ситуацией. И если бы я не остановилась... Колючие ежики, даже не хочу думать о подобном повороте событий. А все это... Колдовство! Чистой воды обман! Мошенничество!
— Да как ты мог! — возмутилась я, освобождаясь и отплывая.
— Яна! — крикнул Ингар, смотря на меня какими-то ошалевшими глазами.
Пламя в них уже безумствовало, билось, словно зверь в клетке. Нырнула, оказываясь от мужчины подальше, стараясь не обращать внимания на алые сверкающие цветы. Возле камня, на котором лежал флакон с зельем, вспыхнула воронка портала. Я рванула к ней, не думая.
— Яна! Стой! Не уходи... Не смей! Яна!
Ингар почти рычал, выскользнув из-под струй водопада. Но меня было не остановить. И чувство — то светлое и пламенное, что до этого билось внутри — переросло во что-то гадкое и противное.
— Яна!
Я выскочила на берег, схватила злополучный флакон, зацепив плащ, на котором он лежал. Ладно, одежда не будет лишней, а этот гад явно не обеднеет.
— Яна! — теперь мужчина рычал так, что дрожали деревья. Вдали, кажется, даже гремел гром, и сверкали молнии. Или это у меня так разыгралось воображение?
Но я, не оглядываясь, шагнула в воронку портала.
Ингар
— Ты с ума сошел!
В этот раз я не спорил, а был полностью согласен с отцом.
— Ты...
Дальше последовали такие ругательства, которые отец не употреблял даже тогда, когда наш дворец чуть не разнесла моя едва проявившаяся сила, а я просто пытался хоть немного прийти в себя.
Не получалось. Мысли путались, сводясь к одной — кем надо быть, чтобы не узнать свою пару?
Мной.
И внутри от злости, бессилия и собственной сотворенной глупости все рычало и билось так, что хотелось выть.