Мне непонятно было, для чего тогда нужны деньги, если ты не можешь себе позволить то, что хочешь…
– Захар! Здравствуй, сын, – встретила нас мама в холле.
– Здравствуй, мама! Познакомься, это Алина. Алина, это Лилия Николаевна, – поспешно представил я их друг другу. – А что, никого ещё нет?
– Ася и Родион наверху. А Рамиль, Егор и Матвей уже подъезжают. Ты пока проходи в кабинет отца. Он тебя ждёт, – сдержанно проговорила она.
– Мам, не знаешь зачем?
– Иди, сам всё узнаешь, – уклонилась та от ответа.
– Алина, пройдите в зал, – указала она на распахнутые двери. Там можете подождать Захара и посмотреть что-нибудь в нашем кинотеатре. Дамская комната справа по коридору, – добавила, указывая взглядом.
– Не потеряешься, надеюсь? – шепнул Алине, понимая, что ей не особо комфортно оставаться здесь одной. – Найду потом тебя.
– Ты головой когда думать начнёшь? – набросился на меня отец, едва я вошёл в его кабинет.
– И тебе, папа, здравствуй! – сел в кресло, чтобы не чувствовать себя младшим школьником.
– Захар, не ёрничай! Ты хоть в курсе, что в бизнесе такое неприемлемо? Как можно было просто взять деньги из выручки и присвоить?! Какой пример ты подаёшь своим подчинённым? Это же воровство!...
– Пап, ничего, что это мой Автотехцентр? Ну, взял я деньги. И что? Я же не в карты их проиграл! Спорткар не недвижимость, конечно, но транспорт. Необходимость, между прочим!
– Необходимость, говоришь?! – глаза отца опасно почернели. – А пешком не пробовал ходить? Так, я тебе устрою! Узнаешь, как обычные люди живут. И как надо работать, чтобы кататься на машине за двадцать шесть миллионов. В общем, так, – встал, исподлобья сверля меня своим орлиным взглядом и нависая над столом и надо мной – тоже. – Либо ты продаёшь машину и возвращаешь деньги в банк, либо… – сделал внушительную паузу.
“Барабанная дробь!” – усмехнулся я про себя.
– Либо ты с завтрашнего дня будешь получать зарплату директора, а те дивиденды, которые у тебя утекают сквозь пальцы, будут, минуя твой, перенаправляться на счёт корпорации. И до тех пор, пока не рассчитаешься за свою прихоть, не получишь ни копейки к своему окладу!
На душе стало так гадко, словно кошак испражнился…
Отец никогда не понимал меня. Чем бы ни занимался: спорт, техника, гонки – всё было баловством. Не баловство, в его понимании, – только преумножение семейного капитала.