Но в голове всплыли обрывки фраз, из которых понял, что за машину она выплачивает кредит, и что она не местная.
Отбросив на хрен совесть и жалость, решил найти её, и ознакомить со сметой на восстановление спорткара и суммой, которую мне должна перечислить её страховая.
Я надеялся, что за эти дни она пришла в себя, и сможет мне дать ответ, как собирается возмещать ущерб.
Номер телефона её у меня был вбит в память, и я спокойно мог связаться с ней.
Притом, голос разума изначально ныл, что затея эта пустая, и ничего, кроме головняка, я от неё не получу. Но зачем-то лгал себе, что всё будет хорошо, только надо встретиться и поговорить с ней.
Название больницы, куда должны были её госпитализировать, я спросил у водителя скорой, пока та препиралась с врачом. А её данные остались в копии протокола осмотра ДТП. Поэтому найти девчонку проблем не составило.
Прикинув по навигатору, что кругом пробки и на такси я буду тащиться до больницы часа полтора, решил вспомнить молодость и воспользоваться метро.
Подземка оказалась другим миром.
Толпы народа двигались организованно и хаотично одновременно. Противоположные людские потоки на лестницах переходов, не смешиваясь, устремлялись вверх-вниз. И если когда-то я в метро просто бежал, погружённый в свои мысли, то сегодня словно инопланетянин с интересом наблюдал за происходящим.
Благо указатели направляли грамотно, и я, не создавая для других помех торможением, быстро нашёл нужную платформу.
В вагоне, каждый зацикленный на себе, отгораживался от вплотную притирающихся собратьев, с помощью книг, гаджетов и наушников. Все выглядели словно замороженные. И лишь дети, с любопытными, живыми глазами, выглядели настоящими…
Выйдя из метро в сумерки уличного шума, глубоко вдохнул. С непривычки в подземке почувствовал себя героем фильма про апокалипсис и, пока не вышел на улицу, подсознательно ожидал начала какого-нибудь треша.
“Нет! Хоть на дорогах тоже попадаются инопланетяне, типа той Жени-чумички, что отдыхает теперь в больнице, но… Поскорее бы уже отремонтировать авто!” – думал я в ожидании, пока пригласят “родственницу”.
Медсестра заявила, что у больной постельный режим и свидания запрещены, предложив передать передачу. Пришлось убедительно врать, что я специально приехал из другого города…
Зато когда она ушла в отделение, у меня осталось время обозвать себя чайником.