Что за мерзавец! Подумал ли я? Лучшим ответом был бы удар с
правой в челюсть этому самодовольному типу. Но сейчас я не могу
себе этого позволить. На каком основании я наброшусь на врага своей
семьи? У меня нет никаких доказательств, которые могли бы
разоблачить негодяя. Да, Анатольич свидетель, но его слова вряд ли
сгодятся, ведь он наш работник, а значит, заинтересованная
сторона.
Нет, нельзя действовать так открыто. Местная знать любит игры
разума, намёки и продуманные ходы. Физическое воздействие — это
крайняя мера, либо логическое завершение, символизирующее победу,
но никак не импульсивный и даже безрассудный шаг.
— Понимаю ваше желание начать собственную практику, — продолжал
напирать Вельский. — Но вы ведь не будете отрицать, что опыта и
квалификации у вас недостаточно? Я же предлагаю вам перейти в мою
клинику сразу после стажировки, где вы сможете работать плечом к
плечу с лучшими врачами нашего города, набираться практики и
оттачивать своё искусство.
Так вот из-за чего весь сыр-бор в отношении меня, то есть
Николая! Вельский хочет заполучить меня в собственную частную
клинику. Но зачем так настаивать? Неужели он настолько боится
конкуренции, что готов физически устранять соперников? Вряд ли
молодой зелёный мальчишка может в одиночку отбить клиентов у целой
клиники. Или тут работает принцип: «не со мной, значит против
меня», а все, кто против, должны быть сброшены с игровой доски?
Тогда я совершенно не понимаю Вельского. Ну, дождись ты пока я
закончу стажировку и открою кабинет, а затем выдави с рынка. То ли
я настолько ценный специалист даже на этом этапе, что Вельский
непременно хочет меня заполучить в свою команду, то ли он не
приемлет даже малейшей конкуренции.
Быть на стороне человека, который наверняка причастен к трагедии
нашей семьи? Ну, уж нет! Наверняка этот тип подстроил болезнь отца,
чтобы избавиться от конкурента. Вот только отец непременно
поправится, и я ему в этом помогу. Посмотрим, как запоёт этот
негодяй, когда заработает наш семейный подряд!
Но что ответить, чтобы Вельский получил отказ и понял, что его
попытки убрать меня с пути оказались тщетны?
— Ваши доводы выглядели неубедительно, Владислав Гаврилович, —
произнёс я, глядя ему в глаза.
— Очень жаль, — покачал головой мужчина. — До конца стажировки
не меньше полугода. Надеюсь, вы измените своё решение.