Я не могла скрыть своего облегчения, так расслабились мои мышцы, сковавшие судорогой. Я лишь поблагодарила ее и подошла к грузчикам. Спокойно обсудила с ними ситуацию, и они даже предложили подбросить меня до метро. Я охотно согласилась и собралась отправиться за вещами. Кинула напоследок взгляд на сладкую парочку и увидела, как Саша смотрит на меня немигающим взглядом. И это в то время, как Анастасия Сергеевна повисла у него на шее, целуя, как заведенная. Я поежилась толи от взгляда, толи от подувшего прохладного ветра и, плюнув на все, пошла за сумкой. Завтра! Все завтра!
И про Александра я тоже подумаю завтра!
6. Глава 4.
Однако сон мой был тревожным. Ночь я провела в метаниях по подушке из-за мучивших меня кошмаров.
Сама толком не могла понять, что гложет? Предчувствие чего-то неприятного. Пугающего и страшного. При этом не было погони или преследования. Не было ничего жуткого. Пустые переживания. Ничем не подкрепленное беспокойство. Может виной рабочая неприятность? Или дело в черноте? Будто темной дымкой окутывает, заполняет ноздри, уши и мешает обзору. Хочется прокашляться. Протереть глаза. Попрыгать на одной ноге, как если бы вода затекла в уши. Только вот пошевелится не получается. Будто судорогой конечности свело. Нет, скорее, как если бы парализовало. Не чувствую ни рук, ни ног. Тьма сгущается, прессингуя, пригвождая к месту, оказывая пагубное влияние на все внутренние органы, заполняя их горьким, терпким туманом. Въедливый морок не отпускал, доводя физическое и душевное состояние до полного чувства капитуляции. Будто заставлял сдаться. Присягнуть в верности. Перестать сопротивляться.
Но мое непонимание не позволяло послушаться. Внутренний голос верещал, как умалишенный, призывая ослушаться. Не потакать желаниям этого расплывчатого, густого облака.
Начала прислушиваться к себе. У меня есть сила воли. Я не пойду на поводу у какой-то чертовщины. Меня не поглотит, не пойми откуда взявшаяся, чернота.
Чувствую, как открывается рот, желая что-то сказать. Как, с трудом, но заставляю язык пошевелиться, и из горла вырывается почти рев.
- Проклятье!
Я подрываюсь в постели, тяжело дыша, словно грудь сковало тугим обручем, который разломился с моим пробуждением, позволяя задышать в полную силу.
Постепенно нормализовывая дыхание, растерянно озираюсь по сторонам, пытаясь вспомнить, что мне снилось?