Убери на кухне… И зачем я вообще об этом сейчас думаю? Переживаю, что завтрак испорчен и на полу валяются осколки. Мне вообще теперь должно быть плевать на это. Пусть хоть синим пламенем все горит!
─ Конечно, сейчас же уберу. Тебе сварить кофе? Бутерброд сделать? ─ спрашивает Саша, войдя в роль покладистого и заботливого мужа. ─ А хочешь, я в кондитерскую сейчас схожу и куплю тебе что-нибудь?
─ Кофе уже сварен. Поджаренный хлеб в тостере, бекон в холодильнике. Можешь сам садиться и есть, а у меня нет аппетита.
─ Спасибо тебе за заботу. Ты у меня самая лучшая, ─ мягко произносит Саша, поднимается с колен и целует меня в плечо, отчего тело невольно передергивает. ─ Но тебе тоже нужно поесть. Приходи, как оденешься. А я пока уберу с пола и накрою на стол.
И с этими словами он, наконец, уходит, оставляя меня одну.
Да уж, я самая лучшая. Настолько хороша, что меня можно поставить на кон, как самый ценный трофей.
Какой же лицемер мой муж, аж тошно. И очень надеюсь, что он скоро станет бывшим мужем…
Вот только к чему вообще эти извинения? Зачем ходить за мной на цыпочках после лютого зверства? Неужели он рассчитывает на то, что после всего этого дерьма мы останемся вместе, забудем обо всем и будем жить счастливо? Или просто опасается, что я откажусь ехать к Хасанову?
Не знаю, что на самом деле думает Саша, но так как он поступает сейчас, можно делать только с женщиной, в которой уже не видишь ту, с которой собираешься и дальше быть вместе. Или я чего-то не знаю, и он и так хотел со мной развестись, но не успел сказать об этом?
Какое-то время еще сижу на полу, не желая никуда выходить. Но потом голод все же берет свое, и я привожу в порядок макияж, а затем иду на кухню. Это я Саше сказала, что есть не хочу, но у самой от голода желудок сводит. Со вчерашнего завтрака ничего не ела, готовилась же к приему и рассчитывала поужинать там. А накормили меня лишь предательством.
Пол на кухне уже чистый, но обещанного завтрака на столе нет, как и самого Саши. Ну и прекрасно, поем быстренько, пока его нет, и запрусь в комнате, чтобы избежать его общества.
Делаю себе бутерброд, наливаю остывший кофе из кофейника и сажусь завтракать без всякого удовольствия. Кажется, я даже вкуса еды не чувствую, и даже мой любимый терпкий кофе без сахара сейчас кажется пресной водой.