— Люзиены тебе не рассказали?
Утвердительно покачала головой.
Не знаю, о чём он спрашивает. Но о крыльях они точно не обмолвились ни словом.
— Что ж, теперь понятна твоя реакция на моё прибытие.
Александр устало выдохнул:
— При встрече я им всё выскажу.
Как он сказал? Его слова, достигнув моего сознания, вызвали самый настоящих шок! Голова вмиг закружилась, а перед глазами поплыло. Сердечный ритм взбунтовался, и темнота утянула в свои недра раньше, чем я успела понять, что происходит и что значат его слова.
3. Глава 3. Предположение
Эсмеральда
Дерево. Широкое, величественное, оно взмывало ввысь, закрывая плотной раскидистой кроной весь небосвод. В тени его росла сочная низенькая трава, больше похожая на плотный ковёр из мха. Птицы щебетали, сидя на могучих ветвях, что тихонько скрипели, покачиваясь под дуновением гуляющего ветерка. Насекомые стрекотали тут и там, а невдалеке шумела порожистая узенькая речушка, берущая начало у ближайшей горной вершины, украшенной острой белоснежной шапкой.
В корнях Тысячелетнего древа виднелось широкая двустворчатая дверь, изрисованная эльфийским охранным орнаментом, отгоняющим злых духов. Я словно узнала это место, но не могла понять, когда могла бы его видеть ранее. Ведь моя память услужливо подсказывала, с самого рождения я ни разу не покидала Лиосолию, как урождённая представительница людской расы.
— Тебе рано быть здесь. — Cлова Александра, прозвучавшие прямо над моим ухом, заставили вздрогнуть. — Ещё не время, чтобы узнать всю правду. Ты не готова к этому. И твой обморок — прямое тому подтверждение.
— Но…
— Я не причиню тебе вреда, — добрый, щемяще нежный голос правителя драконов не смог ввести в заблуждение.
— Тогда зачем я тебе?
— Ты нужна мне, — только и сказал он. — Я устроил всё так, чтобы ты стала дочерью маркизов де Люзиен. Они — мои люди. Каждый год приезжали с торговой миссией и привозили с собой вести о тебе и успехах твоего обучения. Но я и помыслить не мог, что ты ничего не знаешь о своей сути.
— Я?
— Ты… — устало выдохнул Александр. — Пора возвращаться, долго пребывать в чужих воспоминаниях нельзя. Иначе мы можем застрять здесь навечно.
И снова темнота возникла перед глазами. Сделала судорожный вдох и наконец проснулась, словно очнулась от наваждения.
— Сандр! — первое, что слетело с языка.