- Здесь собралась такая компания, - продолжает давить она. - Даже твой друг Руслан здесь.
Я знаю. Именно он позвонил мне раньше и отговорил посещать это сборище напыщенных идиотов. Ничего важного на том приеме не будет. Никаких новых связей я не заведу. Да эту мажорскую вечеруху и приемом-то назвать сложно. Еще часик - и народ пойдет вразнос. А мне завтра рано вставать. К тому же, сегодня я адски устал не только на работе, но и дома.
Ситуация, случившаяся с Антониной, слегка выбила меня из колеи. Я никогда еще не видел настолько чистые, неподдельные страдания в глазах людей. Мне совершенно чужда эмпатия, но даже я своим черствым сердцем прочувствовал боль своей бывшей горничной.
Неужели можно так сильно любить кого-то, что ради него готов на все? Я видел отчаяние в ее глазах. Оно толкнуло бы ее на любой поступок, только бы он в итоге привел ее к сыну. Разве существуют настолько сильные чувства? Бескорыстные и чистые. Я понимаю, когда ребенок так любит мать, но чтобы наоборот…
Мне в жизни не встречались женщины, готовые на все ради своего отпрыска. Но я рос в высшем обществе. Здесь в принципе не принято показывать никакие чувства. В том числе, любовь к ребенку. По убеждению родителей дети уже должны рождаться взрослыми, рассудительными. И обязательно удобными. Таким рос и я. Именно поэтому в двадцать у меня уже был диплом о высшем образовании, а в двадцать один я возглавил свою первую компанию, владельцем которой был с восемнадцати. Да, у нас принято на совершеннолетие дарить не побрякушки и не билет в Диснейленд.
Я пялюсь в монитор ноутбука, перечитывая последние отчеты моего зама, которые он подготовил к завтрашнему утреннему совещанию, когда раздается стук в дверь. Я перевожу на нее взгляд, слегка хмурясь, а потом смотрю на наручные часы. Почти десять вечера. Я был уверен, что весь дом уже спит.
- Войди!
Дверь приоткрывается, и в проеме встает Атонина. Я по привычке окидываю ее оценивающим взглядом. На ней простенькие черные спортивные штаны и белая футболка. Слегка затасканная, но соблазнительно облегающая округлые формы.
- Добрый вечер, - здоровается тихо и смотрит на меня с некоторым ожиданием во взгляде. Чего ждет? Секса, может?
Я невольно облизываю губы, глядя на ее рот. Да, секса хочется. Но почему-то сегодня нет никакого желания принуждать к этому Антонину. Если бы она сама сейчас скользнула кошечкой на мои колени… Если бы прижалась своими губами к моим. Если бы провела ладонью по моей груди… Тогда я бы не колебался ни секунды.