Я нажимал на педаль точильного камня и, зажав монетку клещами,
снимал с поверхности номинал в обрамлении дурацких цветочков. Эта
сторона должна выглядеть гладкой. С реверсом возни выходило больше
– оставляя нетронутым Георгия со змием, я аккуратно стачивал
надпись банка и год чеканки.
Вот тут-то меня и передёрнуло. Вдоль позвоночного столба точно
электричество пробежало. Но ошибки быть не могло. Я мог забыть всё
что угодно, но только не время, когда меня выбросило из родной
эпохи. Вот только год, значащийся на монете, был следующим после
моего исчезновения. Тут уж не спутаешь... Что же получается? Не я
обронил пятачок в кадьякском ручье? Нет, не я. А тогда кто?
Наверное, нечто похожее испытал Робинзон Крузо, когда увидел
отпечаток дикарской ступни на острове, который он считал полностью
своим. Только моё открытие оказалось как бы с обратным знаком.
Точно среди множества дикарских следов я увидел чёткий отпечаток
спецназовского ботинка.
Не знаю уж, чего в гамме чувств оказалось больше: удивления,
любопытства или страха? Наверное, всё же страха.
Старые добрые гоблины? Я сбил их со следа лет десять тому назад
и тысяч десять километров западнее. С тех пор они не появлялись. С
чего это вдруг решили опять взяться за поиски? Вроде бы я ничем
себя не выдал. Только что сетовал, что не смог обойти историю.
Мелочи не в счет. А если в счет, то почему они ждали так долго?
Мне пришло в голову, что возможно они вовсе и не ждали, а просто
перепрыгнули десятилетие, чтобы застать меня уже не столь
осторожным. Что для них десять лет? Они оседлали вечность.
Но любой чужак на Кадьяке оказался бы как на ладони. Здесь все
знают друг друга и кроме нашей крепости спрятаться было негде. Если
только гоблины поселились среди аборигенов. Но и такой вариант не
гарантировал тайны. Слух о чужаке рано или поздно дошёл бы до
зверобоев.
– Что-то случилось? – Комков заметил моё оцепенение и
последующие лихорадочные размышления.
– Слушай, сюда прибывал кто-нибудь за последний месяц? – спросил
я.
– Нет. Только парни с промыслов возвращались.
– А ты не встречал здесь никаких чужаков?
– Откуда? – удивился тот. – Или ты кого из коняг имеешь в
виду?
– В таком случае чужаки скорее мы сами. Нет, я говорю о
россиянах.
– На "Захарии" много народу разного прибыло. Но все охотские или
камчатские. Кого ты ищешь-то? Трапезников что ли подослал?