«Так, – говорит автор, – вошла в семью новых родителей своих (вместо мужниных родителей) Вера Николаевна», – и, добавим от себя, она вошла прескверно и неодобрительно: на первых же шагах она заняла бесцеремонно их единственную комнату; разлеглась там на кровати красного дерева под шелковым одеялом, а стариков отпустила «на сеновал» да «на погребицу».
«О, если бы все наши поповны подражали ей!» – восклицает автор. Да; но что же бы тут было хорошего? Напротив, делает честь «поповнам», что они гораздо скромнее и не склонны к такому подражанию.
«Идеальный священник» с своею супругою едут далее, в село Быково (53); и по этому случаю в атмосфере опять происходит что-то непостижимое: на дворе вдруг делается «сентябрь месяц», мухи исчезают, как прежде исчез возок, и супруги Алмазовы, к немалой для всех неожиданности, въезжают уже не в возке, а в тарантасе…
«Эка какой форсистый! – говорят мужики. – Чопорно очень ездит».
Да и в самом деле – и форсисто и чопорно: одну путину и на полозьях и на колесах делает. – В своем селе молодые помещаются в церковной «сторожке», которую (56) бойкая горничная «идеальной попадьи» обратила в довольно комфортабельное помещение, с «спальною за перегородкою». Опять является эта постель, кисейная занавесь с бахромою – украшением, которому, кажется, нет никакой нужды появляться на временном ночлеге с приезда, да еще в сторожке. Алмазов говорит крестьянам речь (57), открываясь в ней, что он «хочет быть пастырем добрым, душу свою полагающим за овцы свои». – Ниже мы увидим, как он это сдержит.
Положение дел в приходе г. Ливанов описывает так (60): «причетники, особенно дьяконы, почти везде недовольны священником; последний со всем своим причетом редко похвалится благочинным, – никогда не скажет доброго слова о консистории; шепотом и оглядевшись, пожалуется и на более высокую власть; опишет множество поборов, взяток, чуть не податей, которые ему нужно платить предустановленным над ним властям… То старшина с ним обращается слишком гордо, то помещик притесняет его, то крестьяне составляют против него, или, лучше сказать, против его доходов заговоры» (61), «мироеды требуют, чтобы он пил с ними – иначе поп у них останется без куска хлеба». Алмазов был не таков и за то «потерпел полное фиаско на сходе». Но все это тем для нас интереснее, что Алмазов, приехавший «положить душу свою за овцы», в качестве «идеального попа» все это превозможет и переделает по самому совершенному способу, который может нам служить образцом реформаторских фантазий рьяных нетерпеливцев вроде автора рассматриваемой нами утопии.