Это…
Гудок тепловоза!
Значит, в мир я попала цивилизованный и хватит терять время, надо идти к людям. И действовать по ситуации. В конце концов, девица я смелая или как?
Смахнув непрошенные слезы, решительным шагом я направилась к видневшейся в просвете между деревьями рыжей грунтовой дороге.
Отдаленно этот поселок напоминал медвежий уголок, в котором я проводила школьные каникулы. Желтые и зеленые бревенчатые домики с палисадником и колодцем у калитки. Почерневшие от времени деревянные столбы вдоль единственной улицы с провисающими проводами. Густая тимофеевка там, где должны быть тротуары, и могучие липы с березами возле каждой избы. И мутная лужа посреди дороги — ни пройти ни проехать — как признак прошедшего ливня.
— Ах ты лахудра!
Вопль раздался из ниоткуда. На миг он поглотил все звуки вокруг. Оглушенная, я замерла на полушаге и суматошно завертела головой.
— Я тебе сейчас покажу, как чужих мужей уводить!
На мои плечи обрушился смачный шлепок. От следующего, метящего в голову, я увернулась и получила противный удар по шее.
— Никого я не уводила, — прохрипела я себе под нос. И только потом разглядела пожилую женщину, которая коршуном кружила вокруг меня и с утробным визгом размахивала тряпкой.
— Еще и отпирается! Вы только посмотрите на нее! — С удвоенной силой она принялась хлестать тряпкой.
Но я уже пришла в себя, и уходить от ударов разъяренной сельчанки получилось неожиданно легко.
— Не понимаю, о чем вы!
— Не понимает она! А как продать Шурочке приворотное зелье, небось понимала?
— Какой Шурочке?
— Такой же проходимке, как и ты! — вонючие брызги с тряпки попали в глаза, и слезы покатились по лицу. — Мой старый дурень забрал корову и лошадь и обживается теперь с ней. А я ему всю молодость отдала. Все свои лучшие годы. Каждый день ему первое, второе и компот. И на работу к герцогу ссобойку собирала. Ни разу не ушел голодным. И что я получила в ответ?
— Стоп. К какому еще герцогу?
— К нашему. Ты тему не переводи. Я тебе сейчас покажу. К старосте отволоку, а он высшему друиду послание отправит.
Ее пальцы намертво вцепились в мои волосы, и тут до меня дошло, что грозится она всерьез.
— В тюрьме, шелудивая, околеешь. Друид у нас молодой, суровый, на расправу быстрый. Не забалуешь у него, как у старого.
Накручивая мои волосы на кулак, продолжая сыпать проклятиями и орудовать тряпкой, женщина двинулась в сторону лужи. Я мелкими шажками засеменила следом, пообещав себе, что при первой же возможности постригусь покороче.