Начать уборку решила с окна. Настолько засиженных мухами стекол я в своей жизни не видела, даже дневной свет проникал через них с трудом.
Я налила на тряпку побольше отвара мыльнянки и приступила к делу. Терла, полоскала тряпку и снова терла. Прошло не меньше часа, но теперь подоконник сиял белой масляной краской, а стекла скрипели от чистоты.
Но это было только начало. На фоне окна особенно грязными стали выглядеть стены и пол, а также стол, прислонившийся в углу. Значит, надо и их срочно привести в порядок. Собирая ворох паутины, я прошлась влажной тряпкой по стенам. Зацепила взглядом термометр на стене и удивилась. Неужели всего плюс 17 градусов?
В пылу уборки я не заметила, что на улице похолодало и почти сразу стало холодно в доме. Ведь двойные окна Игнат поставить не удосужился. Ночью при таком раскладе может стать совсем зябко.
Недолго думая, я метнулась на улицу и насобирала на пожарище более-менее уцелевших досок. Притащила их в свою комнату, заложила в печку и, открыв вьюшку, полила деревяшки керосином. Бросила на них зажженную спичку и, едва их лизнуло пламя, закрыла заслонку.
В считанные секунды огонь набрался сил и утробно загудел. Вскоре воздух наполнился теплом, и я поняла, до чего же замерзла. Приложила ладони к побеленному боку печки и зажмурилась от удовольствия.
— Окаянная! Ты зачем грубку затопила? — надрывный голос Игната ворвался в дом, и я едва не застонала от досады.
— Чтобы от холода не околеть! — сказала и закрыла перед его носом дверь в свою комнату. И принялась за дальнейшую уборку.
Сначала сняла с вешалки в углу несколько фуфаек и вытащила их в гостиную. А на освободившемся крючке разместила свое пальто. Потом притащила еще один таз с водой и, орудуя тряпкой и мыльнянкой, отмыла почерневшую от грязи клеенку на столе. И сам стол оттерла до блеска. Заодно обнаружила в нем потайную секцию, куда и положила дедово завещание.
Еще часа два ушло, чтобы пройтись влажной тряпкой по плинтусам, вымыть лампочку, свисающую с потолка, и отмыть пол.
Время от времени я выбегала на пожарище, добывала обгоревшие деревяшки, ломала их ударом ноги и добавляла в печь. Конечно, дерево — это не торф и не уголь. Но все равно в доме стало теплее. А красная линия на термометре перевалила за 20 градусов.
Когда совсем стемнело, а моя комната уже сияла от чистоты, я обессиленно упала на стул и посмотрела себе под ноги. И только сейчас обнаружила, что под кроватью расположен еще один люк, ведущий под пол.