– Я бы на твоём месте не рискнул туда садиться. Там можно что-то подцепить, – сказал я, вываливая на стол продукты и ультразвуковой очиститель, на который потратил половину денег.
– Мне нужно представляться? – спросил он, вставая. Мы оказались с ним одного роста и комплекции.
– Можешь не представляться.
Я продолжал выкладывать еду, прекрасно идентифицируя стоящего передо мной. За неделю адаптации номарха Тенемхета Анархарона Дейкаана Третьего нам показывали чуть ли не каждый день.
– Ты стал ещё более наглым, чем был до нейтрализации.
– Угу. Социальные ограничители слетели.
– Уже нашёл работу?
– Пока нет.
– Отлично.
Он подошёл поближе и накрыл нас звукоподавляющим щитом, просканировал пространство внутри и, кажется, удовлетворился результатом.
В Модуле нам выдали самые дешёвые и топорные коммуникаторы, и теперь мой самостоятельно слетел с руки и разлетелся на составляющие прямо в воздухе, красиво зависнув на уровне глаз.
Номарх аккуратно взял из висящих в воздухе деталей одну, и превратил её в титановую пыль.
– Телекинетик?
Доктор Кириган немного рассказывала про номов, но Тенемхет не ответил.
– Чип Синто.Ген.Технолоджи, – только пояснил он. – Хочу нанять тебя прямо сейчас.
– Хорошо. Ты рассказываешь, кто я. А я работаю на тебя.
– Нет. Сначала ты работаешь на меня. А потом, если повезет, я рассказываю тебе, кто ты.
– Не. Мне уже дали один контакт.
– Слушай. Если я расскажу тебе сейчас, я сам нарушу условия твоего пребывания здесь.
– Номарх Тенем…
– Просто Тен.
Видимо, и я всё-таки - довольно важная шишка, раз сам номарх поручился за меня, а теперь стоит тут собственной персоной. Но настаивать смысла не было, если он действительно связан какими-то обязательствами, спасшими мне жизнь. А мне было очень любопытно пожить ещё немного, чтобы посмотреть, что будет дальше. Номарх только подтвердил мои мысли.
– От того, что я просто назову тебе имя и пару фактов из биографии, тебе легче не станет. Без личной вовлечённости для тебя это всё будут просто слова. Сейчас ты всё равно не можешь никуда вернуться. Зато если я нарушу своё слово, и кто-то узнает об этом, тебя убьют. – Отлично, он нарушит слово, а меня убьют. – Я расскажу потом.
– Потом? То есть слово номарха всё-таки ничего не стоит?
– Пф. Номарха? Конечно, нет. Слово ни одного императора ничего не стоит. Все мы – всего лишь высокопоставленные торгаши и манипуляторы. А вот моё слово как человека, или как друга – нерушимо. Но МГС не интересовал мой моральный кодекс, и они ограничились всего лишь подписью номарха.