Зря я его матери о своих подозрениях рассказала.
- Да так, Глеб, мы о своем. О женском! - Аграфена Григорьевна вытягивает длинную шею. - Давайте завтракать?
- Ань, готово? - муж садится за стол рядом со своей мамой.
- Да. Сейчас подам.
Пока родственники спокойно едят и обсуждают последние новости светского общества, у меня кусок в горло не лезет. Я даже не слышу их голоса, полностью погрузившись в свои вязкие мысли.
То, что советует Аграфена Григорьевна - ужасно! В моей большой многодетной семье такой грязи никогда не было. Об изменах даже речи не может быть! Отец очень любит мою маму, бережет ее, во всем помогает. И мама уважает и любит папу. Мои родители - пример образцовой семьи, воспитавшие шестерых детей! И я думала, что у меня с Глебом будет также: большой дом, много малышей, уют, гармония, уважение.
Бесконтрольно сжимаю вилку в руке, смотря на мужа с ненавистью.
- Ань, ты чего? - Глеб хмурит брови, поймав на себе мой взгляд.
- Задумалась, - кладу в рот кусочек вяленого помидора.
- Скоро у нас благотворительный вечер. Ты пойдешь со мной, - муж окидывает меня оценивающим взглядом. - Тебе нужно купить наряд и посетить салон. Прическу поправить, с лицом что-нибудь сделать.
Медленно разжевываю помидор, кисловато-сладкий вкус отпечатываются на языке.
- А что с моим лицом не так? - выдыхаю с едкой улыбкой, на Глеба не смотрю.
- Ань, не придирайся к словам. С твоим лицом все так. Просто нужно сделать макияж.
- А-а-а! Макияж! - киваю.
- Странная ты какая-то, - Глеб щурится. - Все о трусах тех думаешь?
Аграфена Григорьевна цепляет тонкими пальцами салфетку и промакивает ей свои сложенные в полоску губы.
- Да, Глеб. Думаю.
- Я сказал, что уволил эту девку. Тебе мало?
Атмосфера накаляется до предела, кончики моих пальцев током прошибает.
- Глеб, признайся, что изменяешь мне! - не выдерживаю и взрываюсь от переизбытка собственных бушующих эмоций. - Я же чувствую, что у тебя другая, Глеб!
- Ты с ума сошла так с мужем разговаривать? - шикает свекровь.
Слезы душат, обхватив мое горло болью и отчаянием.
- Глеб...
Меня перебивает не вовремя зазвонивший телефон Высоцкого, который лежит на столе у его правой руки.
На экране то самое имя - "Анастасия".
- Ответь, - требовательно выговариваю я. - И поставь на громкую.
Глеб сильно сжимает челюсти. Его зрачки темнеют, а ноздри злобно раздуваются, когда он шумно втягивает носом воздух.