И все-таки он радовался, когда видел, что у сына есть друзья, и что он запросто болтает и смеется с соседкой, а не только сидит, уткнувшись в компьютерные игры или, того не легче, мультики.
Поэтому к подъезду Леонид Васильевич подошел в добром расположении духа.
– Здравствуйте! – вежливо сказала Клава.
– Клавдия Перова. Не ошибаюсь?
– Нет. Здравствуйте, Леонид Васильевич.
– Здравствуй, здравствуй! Что сидишь, бока греешь?
– С мамой поругалась. То есть, она со мной.
– Важное замечание.
– Леонид Васильевич, скажите, Дима мне тут сказал, вам работники требуются…
– Хочешь устроиться?
– Ну да.
– У тебя же маленький ребенок, верно? – сказал Леонид Васильевич, будто не заметив снующего рядом с лавкой Олежку.
– Не такой уж маленький. Проблем не будет, правда. С бабушкой посидит, если что.
– Если что, – Леонид Васильевич закусил губу. Он принципиально не брал на работу молодых матерей, и старался после декрета под каким-нибудь предлогом быстренько уволить или вынудить уйти, что предпочтительнее. Но эта молодая женщина – приятельница его сына, вдруг она поможет наладить с ним взаимопонимание? Идея так себе, но попробовать все же хотелось.
– Когда сможете выйти на работу? – спросил он.
– Хоть когда, – сказала Клава, чувствуя, что дело вот-вот выгорит.
– Хорошо, хорошо, – Леонид Васильевич силился вспомнить содержание вопросника для соискателей, что лежал у него в кабинете.
– Почему вы хотите работать в нашей компании? – вспомнил он наконец.
Клава помедлила секунду.
– Чтоб с голоду не сдохнуть, – сказала она в порыве честности.
Леонид Васильевич вытаращил на нее глаза.
– Ну хорошо, – сказал он. – Позвоните, там скажут, когда можете выходить и какие документы взять с собой.
– Я принята? – воскликнула Клава, едва не подпрыгнув на лавке одновременно в восторге и ужасе.
– Приняты.
– Спасибо! – произнесла она с таким чувством, что Леонид Васильевич поморщился. Но все же искренняя благодарность его тронула.
***
– Мам, маам! – Клава сияла, она едва ли не бегом взобралась на четвертый этаж с Олежкой на руках. – Мааам!
– Что? – высунулась Мария Васильевна из спальни.
– Я на работу устроилась! – выпалила Клава.
– Что? – искренне изумилась мать. – Куда это? Опять в Орифлейм какой-нибудь?
– Нет, продавщицей обуви.
– И сколько платить будут?
Улыбка Клавы увяла.
– Не знаю, не спросила.