Наконец, Клава решила для начала избавиться от вещей, которые она точно, ни при каких обстоятельствах уже не наденет, потому что стыдно или потому что уже просто не похудеет настолько никогда.
Стиральная машинка работала до самого вечера. Клава таскала тазики и развешивала одежду, которую наделась все же когда-нибудь надеть. Футболок оказалось маловато. Клава не хотела больше показываться на улице в одежде со смешными надписями, зато брюки оказались еще ничего. Клава с удовлетворением отметила, что ее бедра остались почти такого же объема, как и до появления Олежки. Более того, еще одни брюки для работы можно было и не покупать. Клава со вздохом убрала в недра шкафа пять пар почти одинаковых черных брюк.
С носками беда. Клава немедленно внесла в список покупок носки. Те, что нашлись, либо непарные, либо драные, либо с розовыми бабочками по краю. Выгляни такой носочек из-под края черных брюк – стыда не оберешься. Клава не представляла, как можно носить “детские" вещи в ее “взрослом" возрасте.
Клава вошла во вкус, и уже больше выбрасывала, чем оставляла, предвкушая предстоящий поход по магазинам. Радость омрачало лишь осознание, что большинство вещей были куплены ею. Вещи, которые она внезапно захотела или взятые по случаю, или потому что дешевые, или настроение такое было – покупательное. Клава представила, если бы ей вернули все эти деньги прямо сейчас, и у нее засосало под ложечкой.
– Ну, больше-то такого не повторится, – уговаривала она себя. – Семь раз подумаю, прежде чем купить.
Сложности появились лишь когда очередь дошла до рубашки, которую Клава носила еще в школе и очень любила. В дальнем углу нашлось даже короткое выпускное платье. Голубое, с воздушной накидкой из крепдешина. Клава тогда сделала себе красивую прическу у знакомого маминого парикмахера, надела белые лаковые лодочки и впервые почувствовала себя красивой. Ее одноклассник Борька пригласил ее на танец, и они неловко переминались с ноги на ногу, изображая медленное кружение. Клава долго смотрела на платье, разглаживала складки. Девочка, носившая его, была юной и полной надежд, что, когда она вырастет, у нее все будет хорошо. А то, что в школе – просто черновик жизни.
И вот оно будущее, а чувство, будто Клава пишет черновик, ее не покинуло. Одежда, которую Клава когда-нибудь наденет, книги, которые Клава когда-нибудь прочтет, жизнь, которую Клава когда-нибудь проживет. Клава смяла платье в руках. Хватит себя обманывать, ее жизнь уже случилась, и как из всего этого выбраться – Бог знает.