И тут ты говоришь себе stop, уже далеко за полночь, и тебе завтра на работу.
С работой было трудно, вот уже три месяца, как я ее потерял. Трикотажные фабрики после прихода к власти Жака Ширака закрывались одна за другой. Третий месяц каждое утро я делал обход в Сантье у армян и евреев, прося работу, но ответ был один и тот же у всех: приди на следующей неделе, может, что-нибудь придумаем. Работал я в то время модельером-резчиком, клал только что сотканные полотна тканей из соседнего цеха одно на другое и вырезал автоматическим ножом рукава, спинку, воротничок и отдавал на шитье этажом выше. Зарплата была низкая, но жить было можно, половина уходила на квартплату, часть на еду, ну а остальное на выпивку. Трикотажники в районе Сантье ребята лихие, почти все вооружены, несмотря на строгий запрет носить оружие при себе со стороны закона. Восемьдесят процентов денег, что крутятся там, это чистый нал, и приезжают затовариваться туда со всей Европы, увозят целыми тюками. Но в последнее время стало происходить что-то непонятное, всем патронам вдруг показалось, что зарплаты очень высокие для рабочих, много налогов и вообще надо все производить в Китае, без головной боли. Люди сотнями оказывались в один день безработными, маленькие заводики закрывались один за другим. Надвигался большой кризис, в народе шептались между собой о трудностях, которые их ожидают, о росте цен, о преступности, о популярности «Национального фронта» и его бессменном лидере Жан-Мари Ле Пене. Ходили упорные слухи среди эмигрантов, что всех иностранцев скоро попрут из страны, а работы вообще не будет. И среди всей этой смуты и паники, когда надо было быть тише воды ниже травы, произошел неприятный случай, из-за которого я потерял работу.
Был обычный рабочий день, клиенты как обычно нетерпеливо толпились внизу, в приемной, черные мешки с готовыми свитерами загружались в машины, готовые сорваться и мчаться неизвестно в какую глушь страны, лишь бы вовремя доставить товар по назначению. Рабочие таскали тюки с тканями вниз-вверх по этажам, кто-то пел, кто-то звал кого-то, строчили бесконечные воротнички, соединенные между собой тонкой нитью, швеи китаянки, вьетнамки, лаоски.
В это сложное для всех нас время произошло событие, которое поменяло мою монотонную жизнь совсем не в лучшую сторону. Как-то я пришел в цех и начал складывать отрезки готовой материи на моем огромном столе, готовясь начать резку, как в проеме двери показалась долговязая фигура Жан-Мишеля.