В шестом часу утра Николай Васильевич Крыленко поднялся на трибуну с телеграммой в руках: «Товарищи, сообщение с Северного фронта! 12-я армия приветствует съезд Советов и сообщает о создании Военно-революционного комитета, который взял на себя командование Северным фронтом».
Это был один из первых обнадеживающих сигналов – армия поддержала большевиков.
На следующий день съезд принял декреты о мире и о земле, избрал новый состав Всероссийского центрального исполнительного комитета (101 человек, из них 62 большевика). ВЦИК должен был играть роль законодательной власти между съездами Советов.
Было образовано первое советское правительство. В декрете съезда оно названо Временным рабочим и крестьянским правительством – до созыва Учредительного собрания. Но уже через несколько дней слово «временное» забыли. Большевики взяли власть и не собирались ее отдавать. Совет народных комиссаров получил от ВЦИК право издавать неотложные декреты, то есть постановления правительства обретали силу законов.
Ни одна другая социалистическая партия не захотела заключить коалицию с большевиками. Поэтому первое правительство полностью состояло из большевиков.
Председателем Совета народных комиссаров стал Ленин как лидер победившей партии. Народными комиссарами были утверждены:
Алексей Иванович Рыков – по внутренним делам,
Владимир Павлович Милютин – земледелия,
Александр Гаврилович Шляпников – труда,
Виктор Павлович Ногин – торговли и промышленности,
Анатолий Васильевич Луначарский – народного просвещения,
Иван Иванович Скворцов-Степанов – финансов,
Иван Адольфович Теодорович – продовольствия,
Николай Павлович Авилов-Глебов – почт и телеграфов,
Иосиф Виссарионович Сталин – по делам национальностей,
Лев Давидович Троцкий – иностранных дел.
Ленин требовал, чтобы Троцкий возглавил ведомство внутренних дел: борьба с контрреволюцией важнее всего. Лев Давидович возразил:
– Будет гораздо лучше, если в первом революционном советском правительстве не будет ни одного еврея.
Ленин презирал антисемитов и вспылил:
– Ерунда. Все это пустяки. У нас великая международная революция, какое значение могут иметь такие пустяки?
– Революция-то великая, – ответил Троцкий, – но и дураков осталось еще немало.
– Да разве ж мы по дуракам равняемся?
– Равняться не равняемся, а маленькую скидку на глупость иной раз приходится делать: к чему нам на первых же порах лишнее осложнение?