– Вам звонил товарищ Сталин. Он просил вас приехать в Кремль, – передал мне служитель.
Я тотчас же вытребовал из автобазы наркоминдела дежурную машину, сел на промерзшее клеенчатое сиденье и поехал в Кремль. Сталин жил, как Робеспьер, с пуританской простотой и нетребовательностью в маленьком двухэтажном выбеленном домике, прислонившемся к крепостной стене, около Троицких ворот. Квартира Сталина была на втором этаже. В небольшой столовой сидели Сталин и Буденный. Сталин взял со стола бутылку кавказского хереса и налил мне полный стакан.
– Спасибо, Иосиф Виссарионович. Я водки не пью, а вино пью, – поблагодарил я гостеприимного хозяина.
– Я тоже не пью водки, – ответил он и начал подробно расспрашивать меня об Афганистане, который, как все страны Востока, его очень интересовал.
Когда я рассказал ему о смерти в Кабуле турецкого политического деятеля Бедрибея, который, по слухам, был отравлен, то Сталин лукаво подмигнул Буденному, который молча пил херес, и сказал:
– Видите, как там кончаются дискуссии.
Буденный взглянул осоловелыми глазами и кивнул головой. В то время была в разгаре дискуссия с троцкизмом. Я спросил мнение Иосифа Виссарионовича о перспективах дискуссии.
– Все перемелется – мука будет. Вот именно мука, – сказал Сталин и, сморщив нос, беззвучно расхохотался, обнажив крупные, здоровые, сильные зубы хищного зверя».
Член политбюро Михаил Иванович Калинин долгие годы занимал пост, который в других странах считают президентским. Он был председателем Центрального исполнительного комитета, затем Председателем Президиума Верховного Совета СССР – эти органы заменяли парламент. В газетах Михаила Ивановича по-свойски именовали всесоюзным старостой. Формально у него в руках была высшая государственная власть. Фактически он лишь оформлял решения, принятые политбюро.
В стране Калинин считался защитником прав и интересов крестьянства и рабочего класса. Ради этого его и назначили на высшую должность в государстве.
«При обсуждении вопросов в политбюро, – вспоминал Троцкий, – Ленин не раз поворачивался с дружелюбной иронией в сторону Калинина:
– Ну, а что скажет по этому поводу глава государства?
Калинин не скоро научился узнавать себя под этим высоким псевдонимом. Бывший тверской крестьянин и петербургский рабочий, он держал себя на своем неожиданно высоком посту достаточно скромно и, во всяком случае, осторожно… Крестьянские массы постепенно привыкли к той мысли, что «хлопотать» надо через Михаила Ивановича… С крестьянами Калинин нашел необходимый язык без затруднений…»