Мы целовались с ним в машине, как безумные, пока в легких не закончился воздух, а потом он просто исчез, я и моргнуть не успела, когда он вышел из машины и, накинув на голову капюшон, быстро зашагал по парковке прочь.
Все из-за меня. Ему бы не понадобилась никакая страховка, если бы я не решила тогда, что умнее всех. Что смогу их переиграть.
— Девушка, девушка!
Я подняла склоненную голову и поняла, что сотрудница со стойки обращается ко мне. Она указала рукой себе за спину.
— Вы на этот рейс? Мы завершаем посадку.
— Еще две минуты, — прошептала я одними губами и бросила очередной взгляд на пустой коридор, по которому никто не идет.
Наш выход в самом конце аэропорта. Он еще может успеть добежать.
— Зачем ждать до последней секунды, — сотрудница недовольно заворчала, и я была согласна с ней как никто.
Я тоже не понимаю, почему он ждет до последней секунды. Я себе врала. Я знала, что он не ждал.
Он просто не придет.
Я провела ладонью по глазам и помассировала уставшую переносицу. Я не спала почти двое суток. Он – и того больше.
— ... заканчивается посадка на рейс... — объявил равнодушный металлический голос, и я крепко стиснула ручки сумки.
Я сделала первый, самый тяжелый шаг в сторону стойки регистрации. Второй дался куда легче. Я то и дело оборачивалась себе за спину, и, конечно, моя нервозность не могла не укрыться от внимательного взгляда сотрудницы аэропорта.
— У вас кто-то опоздал? — она улыбнулась мне почти дружелюбно, пока проверяла мой билет. — Не волнуйтесь, у нас каждый день рейсы. Прилетит завтра.
Мои губы дрогнули, и я поспешно склонила голову, завесившись от всех длинными темными волосами.
Не прилетит. Он не прилетит.
В самолет я вошла одна.
_______________________________________________
Очень рада всех видеть! Бодро начинаем второй том, по традици прошу о звездочках, если понравится! Это очень поддерживает автора
2. 1.
Осень 97-го.
Маша
Мы сидели в привокзальном кафе за красными кока-кольными столиками из дешевой пластмассы. Перед нами стояли четыре пластиковых кружки с нетронутым чаем из пакетика – коричневые снаружи, белые изнутри. Вокруг нас люди наскоро перекусывали перед тем, как отправится на поезд. Пахло жареным тестом и горелым маслом: продавали беляши и чебуреки. Где-то по радио Жена Белоусов тихо пел про свою девчонку: