— Пусти! — зарычала недовольно.
Я не слабая девчонка, которая станет терпеть подобные выходки. Я дочь альфы, черт возьми! Не какая-то приезжая, а столичная.
— Не смей прикасаться без разрешения!
В ответ Болдан впечатляюще утробно зарычал. Инстинкт потребовал заткнуться и не дергаться. Дрейк сильнее, природа требует подчиниться.
— Моя, — прорвалось с рыком.
Шумный вдох над сгибом шеи неприлично громкий.
Что-то внутри все же сдалось и затрепетало. Животное желание поддаться, получить одобрение, не более.
— Болдан, приди в себя, — попросила без вызова.
Обойдусь без провокаций. Я не знаю этого человека, не понимаю, до чего он может дойти. Но совершенно точно надо избавиться от его внимания.
Он сильнее прижал меня обеими руками поперек спины. Нос уткнулся в шею, запуская мурашки. Слишком интимное прикосновение.
Мне следовало попытаться его оттолкнуть. Бессмысленно, да, но хотя бы показать, что мне не нравится. Только проблема, кажется, как раз в том, что мне… нравится.
Никто прежде не игнорировал меня так нагло. И дело даже не в этом. Мне хочется ему подчиниться. Мне. Хочется. Подчиниться.
Мне.
— Пусти, — повторила на выдохе, стягивая в кулаках футболку на груди Болдана.
— Не могу.
И в доказательство сжал сильнее, выбивая воздух из легких.
Почему его наглость и даже грубость действует на меня паршивым афродизиаком?
— Хочешь, чтобы я рассказала отцу или брату, как ты лапал меня?
Конечно, я не стану этого делать, но методы надо использовать разные. Особенно когда живот приятно стягивает от горячего дыхания на коже.
Губы коснулись сгиба шеи — осторожно, неторопливо.
Не понимаю, почему я остро реагирую? Почему хочется продолжения, но разум трезв?
— Рассказывай, — прохрипел Дрейк и лизнул меня.
От неожиданности вздрогнула всем телом.
— Сладкая. Кто твой отец?
Кончик носа задел мочку, на шумном вдохе вновь повел по шее вниз.
Сильнее стянула футболку в кулаках, надеясь замаскировать дрожь.
Это ненормально так реагировать на наглого незнакомца. Просто ненормально.
— Помощник Родинского.
Болдан в секунду оторвался от моей шеи и уставился в глаза. Серый цвет, казалось, менялся от темного к светлому, выделяя прожилки и голубоватые кратеры в радужках.
Произведенный эффект мне понравился. Теперь Дрейк хотя бы задумается.
— Фиолетовая, — заключил он, но из рук не выпустил.