«Вспомнила», - мелькает в мыслях, а сознание воспроизводит знакомое тепло его сильных рук.
- Нет, - шепчу еле слышно. Откашливаюсь. – Я просто увидела и отреагировала. Наверное, - сжимаюсь под его пристальным, подозрительным взглядом.
Он по очереди сгибает мои ноги в коленях и возвращает в исходное положение. Опускает и поднимает одну стопу, потом вторую, проходится пальцами по ступне - и я замечаю маленькую булавку в его руке.
- Нет, совсем ничего не чувствую, - подтверждаю с горечью и поджимаю губы, будто виновата перед ним в том, что получила травму.
Пробудившаяся от его первого прикосновения надежда вновь умирает. В душу возвращается безысходность – моя постоянная спутница в последние годы.
- Кхм, - все, что может произнести Назар.
Выпрямляется, потирая подбородок, берет с тумбочки историю болезни. Приседает на край матраса рядом со мной, а у меня даже нет возможности отодвинуться. Украдкой изучаю его, пока он листает бумаги.
За год Назар будто постарел. Появилась легкая седина на висках, возле глаз и на лбу пролегли новые морщины, лицо потемнело и осунулось, взгляд потускнел. Знаю, что и я выгляжу неважно – от эффектной блондинки, которую он когда-то взял замуж, не осталось ни следа. Мы оба гаснем и истощаемся вдали друг от друга, но вместе нам еще хуже.
Вытащив из папки снимки, Богданов подносит их к свету.
- Вячеслав Никитич, запишите Надежду на рентген позвоночника, - дает распоряжения. – Проверим повторно на нашем новом оборудовании.
- Бесполезно, - комментирую несмело.
- Половина успеха лечения зависит от настроя пациента, - поучительно тянет, складывая снимки между листами с результатами анализов.
– Врач в больнице сказал, я никогда не встану, - выпаливаю на рваном выдохе, и это звучит жалко.
- Хреновый врач, - ругается Назар с грудным рыком. Злится то ли на чересчур прямолинейного хирурга, то ли на меня, то ли на собственное бессилие. - Кто оперировал? – бросает через плечо.
- В истории есть фамилия нейрохирурга, - подсказывает реабилитолог.
Богданов нервными движениями дергает листы, находит нужную строчку, ведет по ней пальцем.
- Хм, ясно, - захлопывает папку.
Молча встает, поворачиваясь ко мне спиной. Собирается уйти, так и не отпустив меня. Бросить в палате один на один со своими переживаниями и… бабулей, которая уснула сразу же после ухода медбрата. Не для этого я вызывала главного врача! Я по-прежнему хочу уехать домой.