Я знаю, к чему он клонит, и ему правда лучше этого не предлагать.
— Очень жаль, Вероника, ведь такими темпами ты можешь лишиться работы… — как-то по-издевательски произносит он.
— К чему вы клоните? — спрашиваю я, чувствуя, как у меня начинает колотиться сердце.
Он не может меня уволить! Нет, только не когда мне так нужна эта работа.
— Ну раз ты отказываешься от моего предложения, тогда ты уволена, — пожимает плечами он, смотря на свои ногти, словно там что-то интересное.
— Что? — шепотом говорю я, надеясь, что ослышалась.
— Ты у-во-ле-на, — по слогам произносит он, доказывая, что это не иллюзия и мне не послышалось.
— Вы не имеете права… — все же делаю слабую попытку отстоять свою позицию, но только смешу его этим.
— Я управляющий, — на последнем слове он делает особый акцент, — и имею право как нанимать, так и увольнять. Ты не справляешься с моими заданиями, не слушаешь меня... Поэтому ты уволена без выходного пособия, отрабатывать не нужно, — бросает он мне напоследок. — Забирай свои дешевые котомки и проваливай.
Больше он ничего не говорит, только бросает на меня полный превосходства взгляд и уходит, оставляя меня одну.
А я оседаю на холодный пол. Мне хочется плакать, реветь, срыва голосовые связки. Выплеснуть все эмоции, всю боль от несправедливости этого мира. За что мне такое? Ведь я ничего не прошу, ничего не требую. Я просто хочу жить, а не выживать, хочу учиться, познавать новое, путешествовать. Но на мне словно злой рок, который не дает мне это делать, каждый раз чиня все новые препятствия. Чтобы я сломалась окончательно, как когда то сломалась наша мать…
Вытираю горькие слезы тыльной стороной ладони. Нет, я сильная! Я справлюсь. Встаю, со злостью отшвыриваю рабочую форму и бейдж с моим именем, кидая все это на пол. Пусть подавиться! Беру свою сумку и пуховик, иду к выходу.
Там меня уже ждет Юрий Владимирович с документами в руках.
— Остальное заберешь в офисе, — бросает он мне. — Ты, конечно, можешь все это исправить…
Забираю у него документы, почти с ненавистью смотрю на него. Чувствую взгляды всей смены официантов, и даже некоторых посетителей.
— Спасибо, найду что-нибудь получше! — грубо бросаю я ему. — И раз я больше тут не работаю, то скажу прямо за всех: вы хуевый управляющий!
И это чистая правда, просто официанты и бармены, а также повара боятся об этом говорить, но так как я теперь не вхожу в их число, то, в принципе, мне терять нечего. Хоть за коллектив не так обидно.