Но однажды я подслушала разговор мамы с подругой и узнали, что на родителей надавили члены семьи.
“После свадьбы нужно сразу идти за детишками”, — капали маме на мозги все, кому было не лень.
В итоге, они свой долг выполни. Дважды. А когда мне исполнилось восемнадцать, уехали загород, чтобы наслаждаться друг другом.
Мы с братом разговаривали с родителями первое время в месяц, но с каждым годом наше общение происходило все реже. Теперь же мы лишь поздравляем друг друга лишь с праздниками. О близком общении не может идти и речи.
Сначала мне было больно, а потом я пообещала себе, что никогда не влюблюсь.
Но сейчас, пока поднимаюсь в лифте после встречи с Алисой, в квартиру, гденаходится Антон, у меня сердце болезненно щемит.
Этот мужчина ворвался в жизнь, как ураган.
Спас меня, а потом сделал своей игрушкой.
Не знаю, полюбила ли его за время нашего “общения”, но он точно стал для меня важен. Настолько, что после того, как я узнала о споре, не могу избавиться от желания треснуть Антона чем-нибудь тяжелым. Непролитые слезы жгут глаза, а дыхание спирает.
Требуются невероятные усилия, чтобы сохранить лицо, когда я открываю дверь в квартиру своим ключом дверь в квартиру и вхожу в светлую прихожую, переходящую в гостиную. Сразу же вижу Антона, склонившегося над ноутбуком, который стоит у него на коленях. Антон, одетый во все черное, почти сливается с кожаным диваном. Его волосы в коем-то веке распущены и спадают на лицо.
Звук от телевизора с включенным спортивным каналом, на котором, как обычно, крутятся бои ММА, разносится по квартире. Но, видимо, Антона удары, шум толпы и комментарии диктора, совсем не отвлекают. Он как сидел, уткнувшись в экран, так и сидит. Только изредка проводит пальцем по тачпаду. Антон настолько сосредоточился на своем занятии, что даже не слышит, как я аккуратно закрываю за собой дверь, разуваюсь и захожу в гардеробную, чтобы повесить кожаную куртку к другой верхней одежде. Зато стоит мне выйти и направится на кухню, находящуюся за диваном, Антон тут же поднимает голову. Его пронзительный взгляд сосредотачивается на мне.
— Где ты была? — цедит сквозь стиснутые зубы.
Едва сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза. Начинается.
— Я тебе сказала, куда еду, — стараюсь говорить спокойно, но в груди клокочет от беспокойства.