Руки девушки потянулись вниз, туда, где отчаянно пульсировало желание, в центр наслаждения, подчинивший себе ее волю. Там все горело и набухало, будто розовые бутоны по весне. И когда она коснулась пальцами самой чувствительной точки своего тела, из груди вырвался уже не стон – хрип.
Принц на миг вскинул голову. Заметил движение под водой и тут же понял, что его жертва сдалась. Ворота ее добродетели не выдержали осады и пали. Он мог войти в них победителем. Но Эльстан не спешил набрасываться на нее коршуном. Он запустил руку в воду и, мягко отстранив ее пальцы, скользнул между Лереных ног ушлым змеем.
По всему телу девушки прошла судорога.
– Да! – простонала она, когда Эльстан прошелся пальцами между складок, а после проник внутрь.
Сок смывала вода, но ощущения все равно были фееричными. Леру возбуждала сама запретность. Дразнила опасность. Хотелось подчиниться собственному желанию и в то же время покорить принца. Заставить его умолять, выпрашивать у нее позволение на новый шаг. Но делать это становилось все трудней и трудней, и когда губы Эльстана накрыли ее, она поняла, что проиграла. Этот терпеливый змей-искуситель окольцевал ее волю, возбудил такие желания, каких не мог ни один земной парень. Лера не была девственницей, но и опытной девушкой назвать себя не могла. Какая там опытность в девятнадцать лет?
– Валерия, – выдохнул вместе с поцелуем Эльстан. – Моя Валерия… Какая же ты сладкая…
Он неожиданно подхватил ее на руки и, выпростав из ванной, прижал к себе. Рубашка и штаны его вмиг намокли, они холодили тело девушки. Но это было даже приятно, потому что она вся горела, изнемогала от агонии и тянувшей боли внизу живота. Там пульсировало настоящее солнце – огромное, горячее, готовое взорваться сверхновой.
Принц поставил Леру на ноги, которые била мелкая дрожь, и, обхватив, стал ошалело гладить по спине, пояснице, мягким полушариям и бедрам. Она дрожала в его руках, запрокидывала назад голову, подставляя для поцелуев шею.
Принца было уже не удержать, как и саму Леру. Он снова подхватил ее на руки и, открыв ногой дверь в спальню, понес на кровать.
Все они были мокрыми, но Лера, в отличие от Эльстана, полностью обнаженной. Она вся была в его власти, он мог касаться ее, где ему вздумается, мог смотреть и дразнить. И он дразнил своей тайной. Ей хотелось видеть его так же, как и он видел ее – всего, без этих ненужных покровов, без влажных, прилипших к телу одежд. Но принцу было не до этого. Все, на что хватило его терпения, это разодрать шнуровку на штанах и, обхватив свой окаменевший член, сдавить его до боли.